Журнал Lancet опубликовал результаты предварительных клинических испытаний новой вакцины от ВИЧ. В исследовании поучаствовали 393 человека из пяти стран и 72 макаки. У каждого из испытуемых исследователи обнаружили устойчивую иммунную реакцию. Результаты оказались настолько впечатляющими, что у представителей компании «Johnson & Johnson» появился повод говорить о полной и безоговорочной победе над ВИЧ в недалеком будущем. В особенностях «святого Грааля» от фармакологии разбирался «360».
Не зараженных ВИЧ добровольцев собрали в 12 клиниках в США, Руанде, Уганде, ЮАР и Таиланде. Их разбили на восемь групп. Семь групп получали различные комбинации препаратов по схеме «прайм-буст», а восьмая, контрольная, принимала плацебо - слабый раствор соли. «Прайм-буст» означает проведение нескольких вакцинаций с использованием двух и более препаратов.
Источник фото: pixabay.com
Все схемы вакцинации оказались безопасными, только пять испытуемых заявили о побочных эффектах в форме общего недомогания, головокружения, болей в животе или спине. У 100 процентов участников, получавших вакцину, исследователи отметили образование ВИЧ-специфических антител.
В мире с ВИЧ или СПИДом живет примерно 37 миллионов человек. Каждый год появляется около 1,8 миллиона новых случаев
International AIDS Vaccine Initiative.
Параллельно с испытаниями на людях провели тесты на группе из 72 обезьян, которые также подверглись различным режимам вакцинации тех же препаратов. По результатам эксперимента, две трети обезьян выработали иммунитет к животному аналогу ВИЧ.
Лабораторное название вакцины - Ad26.Mos.HIV. Сокращение Ad обозначает аденовирусы. Новейшая методика вакцинации с использованием аденовирусов основана на доставке в клетки только генов, по которым создаются антитела. При этом ученые могут кодировать несколько генов в одной вакцине, которые соответсвенно будут вырабатывать различные антитела. Эта технология позволяет полностью исключить из вакцины вирусы или бактерии, которые пусть и в ослабленном виде используют в традиционных препаратах. В настоящий момент на более ранних стадиях клинических испытаний находится по крайней мере 15 различных вакцин против ВИЧ, созданных на основе аденовируса различных типов.
Над созданием вакцины ученые бьются уже более тридцати лет. ВИЧ обладает некоторыми биологическими характеристиками, которые значительно усложняют ее разработку. Вирус невероятно быстро и разнообразно меняется под действием неблагоприятных факторов. Существует мнение, что нет двух идентичных ВИЧ. Вирус способен прятаться в некоторых типах клеток.
Невозможно создать традиционную вакцину, на основе ослабленного или мертвого вируса: мертвый ВИЧ не вызывает иммунного ответа, и даже маленькое количество живого вируса крайне опасно. ВИЧ не заражает животных, существуют аналоги, заражающие нечеловекообразных приматов, но они не встречаются у людей, поэтому невозможно полностью перенести результаты экспериментов с животными на людей. Поэтому разработка вакцин на основе аденовирусов видится столь перспективной: в них не используется сам вирус, а материал препарата позволяется создавать «матрицы» для нескольких типов антител.
Источник фото: Pixabay
«Результаты обнадеживают, но пока еще рано делать конкретные выводы. На 52 неделе исследований мы наблюдали устойчивый и сопоставимый иммунный ответ на вакцину и у людей и у приматов», - заявил в итоговой части опубликованной работы профессор Гарвардской медицинской школы и ведущий автор исследования Дэн Барук.
«Генетическая разнообразность вируса иммунодефицита значительно осложняет нашу работу, но мы преданы идее создания „глобальной вакцины“, эффективной против всего множества штаммов вируса. Наша задача - разработать вакцину, которая покончит с ВИЧ раз и навсегда», - заявил вице-председатель правления, глава научного департамента компании Johnson & Johnson, Пол Стоффелс (Paul Stoffels). 6
человек поделились статьей
Больные СПИДом имеют пока только одну надежду - антиретровирусную терапию, которая основана на препаратах, препятствующих размножению ВИЧ. Геном этого вируса записан в РНК, поэтому после попадания в клетку он с помощью фермента ревертазы (обратной транскриптазы) делает копию ДНК на шаблоне собственной РНК. Потом с этой ДНК собственные белки клетки начинают штамповать вирусную РНК. Если, скажем, подавить работу обратной транскриптазы вируса, то он не сможет размножаться.
Однако даже коктейли антиретровирусных препаратов помогают лишь перевести болезнь из острой фазы в хроническую. Такая терапия ничего не может сделать с вирусом, который плавает в крови или находится в клетке в спящем состоянии. Поэтому исследователи ищут способ избавления от самого вируса, а не просто подавления его способности к размножению. (К слову, обычная антиВИЧ-терапия теоретически позволяет избавиться от вируса, но лишь при особых условиях, и такие случаи, увы, единичны.)
Но когда речь заходит о том, чтобы полностью изгнать ВИЧ, то все соглашаются, что лучше антител тут инструмента не найти. С одной стороны, здесь всё просто, достаточно найти иммуноглобулины, которые узнавали бы белок вирусной оболочки, связывались бы с ним и сигнализировали иммунным клеткам-убийцам о том, что этот комплекс нужно уничтожить. Проблема, однако, в том, что ВИЧ обладает колоссальной изменчивостью, и антитела обычно ловят только некую долю вирусных частиц, ибо тот же самый белок у них наделён рядом отличий, благодаря которым антитела его не видят.
Но наш иммунитет всё же способен справиться с таким разнообразием вируса, создавая антитела широкого спектра действия. То, что иммунитет может вырабатывать иммуноглобулины, распознающие более 90% разновидностей ВИЧ, учёные обнаружили в 2010 году, и это открытие, разумеется, вселило во всех надежду, что СПИД вот-вот падёт. Но со временем выяснилось, что такие антитела возникают редко и через огромный промежуток времени, к тому же исключительно в ответ на настоящую инфекцию - то есть спровоцировать их синтез с помощью вакцины из убитого патогена не получится.
Между тем учёные продолжили работать с подобными антителами. И не так давно удалось обнаружить универсальные антитела, которые появляются гораздо раньше и выглядят проще, чем те, что наблюдались до этого, - правда, и универсальность их оказалась пониже. Но обязательно ли заставлять сам иммунитет вырабатывать такие антитела? Как показали эксперименты двух исследовательских групп - из Медицинского центра дьяконицы Бет Израэль и Национального института аллергии и инфекционных болезней (оба - США), - иммуноглобулины широкого спектра действия, просто введённые в кровь, эффективно понижают уровень ВИЧ.
Группы Дана Баруха и Малкольма Мартина экспериментировали с обезьянами: резусов заражали гибридным обезьянье-человеческим ВИЧ, который размножался в макаках, но выглядел похожим на человеческий вирус. Оружием против него послужили антитела широкого спектра действия, полученные от пациентов со СПИДом.
Барух и его коллеги использовали коктейль из трёх видов антител, и в течение недели уровень вируса упал настолько, что его нельзя было обнаружить. Похожий результат был и тогда, когда вместо смеси иммуноглобулинов применяли только один их вид. После того как содержание таких антител в крови начало снижаться, концентрация вируса снова поднялась, однако у некоторых обезьян она по-прежнему оставалась неразличимо низкой даже без ведения дополнительных порций антител.
В работе Мартина и его коллег речь идёт примерно о том же, только тут исследователи использовали иные разновидности антител против ВИЧ. И вновь концентрация вируса падала у макак в течение семи дней до неразличимого (ещё раз: неразличимого!) уровня и оставалась такой на протяжении 56 дней, пока антитела сами не начинали исчезать. Дальше всё зависело от того, сколько вируса было у обезьян изначально: если мало, то после исчезновения антител вирус оставался под контролем собственного иммунитета животных, если же его изначально было много, то уровень начинал расти.
Как подчёркивают исследователи, вирус исчезал как из крови, так и из других тканей, и никакой устойчивости к вводимым антителам у него не появлялось. (Правда, было одно исключение: когда во втором исследовании вводили лишь одно антитело, и подопытной была макака с 3-летним опытом сожительства с вирусом, у неё возникал устойчивый вирусный штамм.)
В двух случаях учёные не слишком долго обрабатывали вирус человеческими антителами, так как боялись, что иммунная система обезьян начнёт возмущаться против чужеродных иммунных белков, и, возможно, в этом и была причина того, что в большинстве случаев вирус восстанавливался. То есть пока неясно, можно ли сделать этот эффект «долгоиграющим». Всё это выяснится только после клинических испытаний; что же до описанных выше результатов, то воодушевление исследователей понять можно - впервые в живом организме удалось так сильно снизить уровень виремии.
00:56 — REGNUM Ученые называют ситуацию с вирусом иммунодефицита человека (ВИЧ) пандемией: по всему миру она охватила 78 млн человек, унеся жизни 40 млн. В России ВИЧ-инфекция диагностирована у 1,1 млн человек, из которых 240 тысяч умерли в трудоспособном возрасте.
Jacinta lluch valero
«ВИЧ-инфекция в 2015 году стала лидирующей причиной смерти россиян от инфекционных болезней» , — заявил на заседании президиума РАН во вторник (27.12.2016) руководитель Федерального научно-методологического центра по профилактике и борьбе со СПИДом, академик РАН Вадим Покровский . Ученый дал эксклюзивное интервью ИА REGNUM по проблеме ВИЧ\СПИД.
— Неужели ситуация со СПИДом так страшна, что можно говорить об эпидемии?
— Безусловно, 100 тысяч новых случаев в этом году и примерно столько же в прошлом году. Это можно назвать эпидемией — это больше 250 случаев в день. Почему это не называют эпидемией? Потому что это скрытый процесс, непохожий на эпидемию гриппа, когда все вдруг начинают чихать и кашлять. Это происходит скрыто, и относительно таких инфекций принято считать, что эпидемия идет с того момента, как началась передача ВИЧ на территории данной страны. У нас она началась 30 лет назад, и сейчас достигла максимума по сравнению с предыдущими годами. Медлить и не предпринимать каких-то серьезных действий дальше нельзя.
— Человечеству удалось справиться с такими тяжелыми инфекционными заболеваниями как чума, оспа. Со СПИДом мир борется давно, почему не удается его победить?
— Это очень специфическая инфекция: к этому вирусу не вырабатывается иммунитет. Если оспой раз переболел, то больше уже не заболеешь, поэтому там было сравнительно легко создать вакцину. То есть какой-то ослабленный вирус вводится, и вырабатывается иммунитет. При ВИЧ-инфекции иммунитет не вырабатывается. Поэтому создать вакцину очень трудно. Нужны какие-то сверхнеобычные подходы . Пока то, что получили — очень слабые вакцины, их эффективность сомнительна, чтобы их применять. Сейчас в разработке находится около 30 вакцин в разных стадиях. Большое испытание одной из них начато сейчас в Южной Африке, может быть, будет позитивный результат. Но все равно это будет частичный эффект, потому говорить о вакцине пока мы не можем.
— Что же делать? Есть ли возможность противостоять СПИДу?
— Надо воздействовать на население, что на самом деле оказалось очень трудно. Тот же презерватив не все хотят использовать. Надо создать мотивацию на безопасное поведение, что довольно трудно.
— По Вашему мнению, главное в стратегии борьбы — профилактика и просветительская работа?
— Безусловно. Но это не просветительская работа, а гораздо серьезнее. Надо, чтобы человек не просто знал, что презерватив защищает, а чтобы он им пользовался. Это оказалось очень трудно. Есть другая тенденция — использовать химиопрепараты, подавляющие ВИЧ. Если зараженные люди принимают их постоянно, то заражение их половых партнеров меньше. Принимать эти препараты надо пожизненно, если отменишь, то опять вирус появится. Здесь тоже есть риски, потому что, если кто-то будет неправильно принимать препараты, то появятся и начнут распространяться устойчивые к лечению штаммы ВИЧ.
— Удастся ли когда-нибудь победить СПИД?
— Можно победить, но нужен комплексный подход. И обучение население, и лекарственная терапия, и все подходы, которые принято считать сегодня научно-доказанными. ВОЗ собирает эти данные, и нам надо их применять. То, что сейчас у нас разрабатывается, — это попытка решить проблему теми же способами и ресурсами, что мы раньше делали. Немножко поговорили о ВИЧ-инфекции на информационном канале, что-то сказали. Какую-то часть пациентов обеспечили лечением.
Сейчас только четверть получает лечение из тех, кто выявлен и зарегистрирован .
Этого явно недостаточно, должен быть тотальный охват препаратами. Без дополнительных программ и, самое главное, дополнительных ресурсов мы не справимся. Может быть, когда-то удастся получить препараты, которые полностью излечивают. Сейчас много не чисто химических подходов к разработке, а биотехнологических.
— Что это за подходы?
— Это, например, попытка изменить структуру генов самого человека, чтобы его клетки стали невосприимчивы к ВИЧ. Такие испытания уже идут.
— У нас есть такие разработки?
— Мы сделали такой препарат, но нет денег на клинические испытания. Его испытывали на животных. Это эффективно, но исследования на людях очень дорогостоящие. Но это не только мы делаем, есть и другие группы, которые разрабатывают совсем другие препараты. Здесь фундаментальная наука может сыграть большую роль. Если мы получим препарат, который излечивает заболевание, то ВИЧ станет менее опасным. Здесь совершенно другой подход. Сейчас просто химией глушим этот вирус, а здесь уже можно будет «вырезать» этот вирус, когда он встроился в ДНК человека. Есть специальные ферменты, которые вырезают этот вирус. Можно и другое — молекулярная иммунизация клеток человека, который становится невосприимчив к ВИЧ, то есть молекулярная вакцинация. Это совершенно новые подходы, они есть и достаточно перспективны. Нужны принципиально новые подходы, чтобы найти излечение. Я вижу их среди молекулярно-биологических технологических методов.
По поводу так называемых отрицателей СПИДа или ВИЧ-диссидентов, академик заметил, что это не относится к области научных дискуссий, а, скорее, вера, потому что она держится, в основном на людях, инфицированных ВИЧ.
«Отрицание болезни у них носит характер психологической защиты. Это основная группа, на которую ориентированы все остальные, скажем, мошенники, которые предлагают какой-нибудь другой способ улучшить иммунитет с помощь космических волн, или конспирологи, которые во всем видят какой-то скрытый интерес мирового правительства или чего-либо еще. Они наносят ущерб, потому что люди не лечатся и умирают. Многие ВИЧ-диссиденты уже умерли от СПИДа»
, — отметил академик Вадим Покровский
.
В мире от болезни каждый год умирает около миллиона человек. За все время наблюдений было зарегистрировано около 70 млн больных ВИЧ/СПИД, 35 миллионов из них умерли.
К концу 2018 года в России насчитывался 1 007 369 ВИЧ-инфицированных (1,2% взрослого населения страны). Количество заболевших россиян постоянно растет.
Наиболее эффективной стратегией борьбы с распространением ВИЧ считается профилактика. Препаратов, полностью излечивающих от ВИЧ пока не изобретено. Регулярно появляющиеся в СМИ сообщения об открытии панацеи от ВИЧ-СПИДа пока что не подтверждаются.
По оценкам ряда экспертов, чтобы взять под контроль распространение болезни в России ежегодно потребуется тратить около 100 млрд рублей.
Сообщество людей, занимающихся вопросом борьбы с ВИЧ, взбудоражено перспективой появления антиретровирусных препаратов длительного действия, которые могут полностью перевернуть наше представление о профилактике и лечении ВИЧ. Но в то же время в воздухе повис очень важный вопрос: каковы будут реальные последствия появления на рынке эффективных препаратов длительного действия? Действительно ли они помогут нам победить ВИЧ?
Чтобы разобраться в этих вопросах, корреспондент Терри Уайлдер взял интервью у доктора медицинских наук, директора по оказанию услуг в связи с ВИЧ в больнице Челси и Вестминстера в Лондоне Антона Позняка.
Терри Уайлдер : Не секрет, что сейчас многие обсуждают, каким будет следующий шаг в разработке антиретровирусных препаратов. Если говорить об инъекционных препаратах от ВИЧ для людей с ВИЧ, что, по-вашему, будет самым интересным и перспективным в ближайшее время?
Антон Позняк : Ну, на довольно продвинутом этапе разработка уколов каботегравира и рилпивирина. Вероятнее всего, их надо будет вводить ежемесячно. И я думаю, что для людей, которые устали от постоянного приема таблеток, которые не могут их принимать или испытывают с этим серьезные проблемы, это будет прекрасной альтернативой.
Одним из преимуществ антиретровирусных препаратов длительного действия является то, что таблетки не нужно хранить дома. Не нужно волноваться, сможете ли вы принять препарат вовремя или нет. Надо просто прийти на прием к врачу. Для определенной группы людей это станет большим облегчением.
У инъекций есть и свои недостатки. Начнем с того, что укол в ягодицу — это больно. Некоторые относятся к этому спокойно. Мы делаем много уколов от сифилиса и прочего, поэтому люди понимают, что такое укол. Но во время испытаний было несколько человек, участвующих в эксперименте с каботегравиром и рилпивирином, которые из-за этого прекратили свое участие в исследовании. Нужно предупреждать пациентов, что из-за укола может появиться кожная реакция или шишка, но они быстро пройдут. Так что этот вариант подходит не всем.
Думаю, многие скажут: «Я лучше буду раз в день принимать таблетку». Но для определенной группы людей уколы будут намного предпочтительнее.
ТУ : Какие основные учреждения занимаются изучением этого вопроса?
АП : Поначалу испытания проводила компания ViiV совместно с Janssen. Потом они вышли на международный уровень. Исследования проводились различными группами ученых из [США], Европы, Африки и т. д. Какой-то один центр назвать сложно.
ТУ : Вы, среди прочего, говорили о резистентности. Стоит ли беспокоиться о резистентности, если мы говорим об инъекциях препаратов длительного действия?
АП : Если мы говорим о лечении, то да. Во-первых, если у человека дикий вирус, а вирусная нагрузка становится неопределяемой — потому что вначале нужно принимать таблетки, на случай аллергии к уколам, — так вот если лечение проходит хорошо и вирусная нагрузка становится неопределяемой, человек переходит к уколам. Если человек не посещает врача регулярно и не получает уколы, то концентрация препарата со временем снижается. И раз она снижается, то может произойти уклонение вируса с последующим развитием лекарственной устойчивости этого вируса.
Мы наблюдали такие случаи во время испытаний: у некоторых пациентов именно по такому сценарию развивалась лекарственная устойчивость. Поэтому нам, конечно, нельзя забывать о возможности формирования резистентности. Но клинические исследования проводились на небольших группах, поэтому нам, конечно, нужны крупномасштабные исследования. Врачи всегда так говорят: давайте проведем более крупные испытания, чтобы получить больше данных.
Поэтому да, такая проблема существует. Когда человек решает перейти на уколы, следует помнить о двух вещах. Во-первых, нужно регулярно приходить на прием к врачу. Многие говорили мне: «Разве не здорово? Теперь людям, у которых проблемы с приверженностью, можно просто делать уколы». Но, думаю, все не так просто, потому что именно такие люди вполне могут не явиться на прием к врачу, где им должны сделать очередной укол.
Во-вторых, пациентам, скорее всего, нужно будет держать дома таблетки про запас, на случай если они не смогут вовремя прийти в больницу и им нужно будет протянуть пару недель, если случится что-то непредвиденное или они просто уедут в отпуск, а лекарство для инъекции взять с собой не смогут. Нужно проявлять гибкость в этом вопросе. Вот, допустим, кто-то скажет: «С меня хватит. Я буду снова принимать таблетки», а год спустя: «Так, можно мне вернуться к уколам?». Думаю, такая гибкость всем пойдет на пользу.
ТУ : На по СПИДу в 2018 году в Амстердаме люди общаются на самые разные темы. Вот, например, целое совещание перед началом работы Конференции было посвещено теме Н=Н (« » ), и вообще в мире эта информация встречена с большим воодушевлением. Этот принцип не только помогает бороться со стигмой, о нем также нужно помнить лечащим врачам. В связи с этим, если поразмышлять о будущем инъекционных препаратов длительного действия, как они повлияют на такие вещи, как, например, лечение как профилактика?
АП : Использование инъекционных препаратов в качестве ДКП — это стоящая идея, настолько стоящая, что ее уже реализуют. В США уже проводили испытания каботегравира в качестве ДКП. По сути, они организовали несколько исследований по всему миру. Но в любом случае, помимо этого, самое замечательное заключается в том, что если у вас есть один из этих шприцев с препаратом или какое-то другое устройство, действие которого может длиться несколько недель или месяцев, то в течение всего этого времени вы будете защищены. Поэтому даже сейчас, когда есть возможность принять ДКП «по обстоятельствам» — если я не ошибаюсь, такое возможно с трувадой [эмтрицитабин и тенофовира дизопроксил фумарат], что является отличным новшеством, — если вы вдруг поймете, что собираетесь заниматься сексом, и у вас с собой нет таблетки, но есть препарат для инъекции, тогда все в порядке, понимаете? Вы будете защищены.
Так что я думаю, что кто-то будет с радостью ежедневно принимать одну таблетку в качестве ДКП. Кто-то будет принимать таблетку «по обстоятельствам». А с другой стороны, многие скажут: «Так. Здорово. Я буду приходить на прием каждые 4−6 недель, мне будут делать укол. И в течение всего периода сексуальной активности у меня все будет хорошо». Или если они куда-то собираются поехать, где будут несколько дней подряд заниматься сексом, и не хотят принимать таблетки — а могут и принимать. И еще есть много людей, которые практикуют химсекс или принимают другие вещества во время таких вечеринок, а значит, могут забыть принять таблетки. Так что уколы могут обеспечить им дополнительную безопасность.
ТУ : Лечащие врачи постоянно говорят и напоминают своим пациентам, что ДКП доходит до клеточного уровня и начинет действовать только через определенное время. Очевидно, что этот вопрос в полной мере целесообразен и для инъекционных препаратов для ДКП.
АП : Как я уже говорил, мы просто обязаны заранее изучить подготовительный период. Возможно, все будет как во время исследований — человек просто несколько дней принимает таблетки, а потом переходит на инъекции, потому что концентрация препарата в крови достигла нужного уровня.
ТУ : А я как раз и говорю о таком клиенте, который, как мы обсуждали раньше, ищет легких путей. Типа: «Я собираюсь к морю и буду там заниматься сексом». Нужно до них донести, что мы понятия не имеем, какими будут данные, но крайне маловероятно — возможно, возможно и нет, — что ты просто делаешь укол в пятницу, а в субботу уже садишься на самолет или поезд.
АП : И еще у мужчин и у женщин процессы могут проходить по-разному, как и с оральной ДКП. Я убежден, что мы должны все эти вещи исследовать. Но, как и с многими другими вопросами, касающимися ВИЧ, нам прекрасно удается решать такого рода задачи.
Другой вопрос, как я уже упомянул в своей речи, состоит в том, что участие сообщества, с точки зрения того, как это впишется в общую картину, нельзя переоценить. Потому что нельзя, чтобы получалось так, что доктор скажет: «Итак, у нас тут есть одна классная штука, вот так ее надо принимать, и вот так она работает», а потом кто-то из членов сообщества говорит: «Ну да, но на самом деле, все происходит вот так». И как нам разбираться с этой проблемой?
И, как вы уже сказали, нам нужно знать, как быстро произойдет реакция, а не просто чтобы врач говорил: «Ну, это отличная защита на несколько недель». Возможно — представьте, что нужно подождать дней пять, пока концентрация достигнет нужного уровня. Тогда людям нужно говорить: «Вы знаете, вначале нужно попринимать таблетки».
ТУ : Именно. Я рада, что вы об этом заговорили. [В своем выступлении] вы сказали: «Нужны активисты, которые бы требовали развития в этом направлении».
АП : Я так сказал, потому что, во-первых, возможно — не думаю, что это правильно, но возможно — это поначалу будет довольно дорогое удовольствие. И люди должны требовать, чтобы стоимость не была высокой, если мы увидим реальную пользу. Очень много «если». Но если это по-настоящему стоящий метод ДКП для группы населения, которому она нужна, им так и нужно сказать: «Мы хотим пользоваться этим методом. Сделайте его доступным!»
Ну, то есть посмотрите, сколько проблем было с оральной ДКП во многих странах — даже в моей родной стране, Соединенном Королевстве, где мы проводили одно из основных исследований, исследование PROUD.
В то же время правительство хотело проект по внедрению. И у нас одна из лучших в мире систем венерологических диспансеров, так ведь? Поэтому я твердо убежден, что мы с помощью вендиспансеров могли бы его реализовать хоть завтра.
Если появится инъекционная ДКП и покажет высокую эффективность, то мы должны обеспечить людям возможность ее использовать. Мы должны устранить все препятствия. Конечно, стоимость всегда является серьезным препятствием, но она не должна быть баснословной. И нужно, чтобы люди могли получать доступ к ней там, где она есть.
ТУ : Многие активисты считают, что ДКП в виде таблетки не является доступным методом для всех людей, что он слишком дорогой, и потому не дает нам положить конец эпидемии ВИЧ по всему миру. На прошлой неделе вышла статья в New York Times, где отчасти освещалась эта точка зрения.
АП : Для меня вопрос стоит следующим образом: без профилактики, независимо от метода — обрезание, ДКП в виде таблеток, ДКП в виде инъекций — без нее невозможно положить конец эпидемии. Поэтому нам просто необходимо предпринимать решительные меры по профилактике. И все к тому идет, к привязке профилактики к «лечению как профилактике». И в этом есть разумное зерно.
Поэтому нужно, чтобы этот метод был доступным. Но это зависит от множества разных факторов. Во-первых, системы здравоохранения скажут, что мы не можем себе этого позволить: что ж, нужно суметь позволить. Компании, производящие дженерики, могут сделать очень дешевые и доступные препараты. Во всех странах, где можно получить таблетки от ВИЧ, человек должен иметь возможность точно так же получить ДКП.
Во-вторых, есть страны, где стигматизация в отношении ВИЧ и СПИДа достигает таких масштабов, что само проникновение ДКП в эти страны является непростой задачей. Потому что если у тебя увидят таблетки, то повесят клеймо человека определенной ориентации, секс-работника и прочее. И в некоторых странах это преследуется законом. Поэтому люди вынуждены скрываться.
Но есть и хорошие новости в отношении ДКП в моем собственном регионе, в Европе, во многих странах. Во время проведения Конференции здесь, в Амстердаме, Голландия должна объявить, что в стране станет доступна ДКП. Думаю, как обычно, когда карточный домик начнет рушиться, по крайней мере, в некоторых регионах, дальше процесс пойдет лавинообразно, захватывая новые и новые страны. Ну и это логично!
Для меня самой большой проблемой остается стоимость препаратов. Вот интересный факт: например, стоимость трувады для ДКП отличается во Франции и в Бельгии, при том что эти страны соседствуют друг с другом. Пересекаешь границу — и видишь совсем другую цену. Не должно быть неравенства в отношении стоимости лекарств.
ТУ : Вы представили презентацию в рамках семинара «Цели 90−90−90». Кто-то спросил: «Как Вы думаете, скоро ли начнется массовое использование инъекционных препаратов для людей с ВИЧ и в качестве профилактики?» Увидим ли мы этот процесс в контексте достижения целей 90−90−90 [к 2020 году 90% всех людей, живущих с ВИЧ, знают свой статус; 90% людей, которым поставлен диагноз ВИЧ, получают лечение; у 90% людей, получающих лечение, достигнута неопределяемая вирусная нагрузка]?
АП : Нет. Я думаю, к 2020 году мы только получим больше данных, особенно с точки зрения лечения. Но конечно, после получения отчетов об исследованиях будет много работы по практической реализации. Поэтому я сказал, что многие исследования, скорее всего, окончатся только в 2020-х годах. Думаю, весь подготовительный процесс завершится к середине 20-х годов. Если говорить о целях 95−95−95, то это 2030 год; думаю, к тому времени мы будем готовы к таким задачам. Но вряд ли стоит говорить о существенных сдвигах до 2020 года.
ТУ : То есть вы хотите сказать — следите за новостями.
АП : Следите за новостями. Есть оральная ДКП. Есть обрезание. Есть другие методы профилактики ВИЧ; проводится много исследований. В некоторых городах особенно успешно, как, например, в Нью-Йорке. Так что, несомненно: следите за новостями. Думаю, через 10 лет наш мир изменится до неузнаваемости. Я на это надеюсь.
20 Декабря 2017Медики и ученые на круглом столе в «Известиях» обсудили перспективы борьбы с инфекцией
«Известия» провели круглый стол, посвященный перспективам борьбы с ВИЧ-инфекцией. Через сколько лет появится эффективное лекарство? Может ли оно быть разработано в России? Удастся ли ученым всего мира объединить усилия ради борьбы с вирусом? На эти и другие вопросы искали ответы заведующая кафедрой инфекционных болезней Сеченовского университета Елена Волчкова, заведующая лабораторией искусственного антителогенеза ФНКЦ физико-химической медицины ФМБА РФ Галина Позмогова, научные сотрудники лаборатории иммунологии и вирусологии НИЦ «Курчатовский институт» Сергей Крынский и Даниил Огурцов и старший научный сотрудник Института Африки РАН Руслан Дмитриев
«Известия»: Числа, связанные с уровнем заражения ВИЧ-инфекцией, растут пусть не бешеными темпами, но уверенно, каждый год. Где мы можем оказаться через 5-10 лет в плане лечения этого заболевания?
Елена Волчкова
Елена Волчкова: Думаю, что с ВИЧ-инфекцией через 5-10 лет проблема будет решена кардинально. Тут показателен пример вирусного гепатита С. Его научились лечить полностью.
Однако надо понимать, что ликвидировать инфекцию до полного исчезновения невозможно. У нас есть единственный пример, когда это удалось, — натуральная оспа.
Есть три фактора, которые могут привести к ликвидации вируса: строгий контроль над ситуацией, ранний доступ к терапии и профилактика. Но полностью победить ретровирусы (а ВИЧ относится к этой категории) и решить все проблемы с инфекционной заболеваемостью вряд ли возможно. Экологическая ниша побежденного будет тут же занята. Неизвестно чем, но это неизбежно.
Галина Позмогова: Успехи последних лет, особенно в области создания и использования химиотерапевтических препаратов, уже превратили ВИЧ-инфицирование из приговора в образ жизни. Да, сегодня этот образ жизни связан с физическими, моральными, иногда с материальными проблемами. Необходимо использовать комплексный подход: усилия общества, усилия самого больного в первую очередь.
Как можно вылечить больного, который не обращается за лечением? Мне хочется надеяться, что в решении этой проблемы будет играть существенную роль создание химиотерапевтических препаратов нового поколения. Они должны быть эффективными, менее травматичными при использовании, обладать меньшими побочными эффектами. Люди будут жить, несмотря на то что они будут носителями вируса. Это будет просто вариант образа жизни, как люди существуют с диабетом. Я совершенно согласна, что уничтожить вирус как факт будет невозможно.
Даниил Огурцов: Уже сейчас существуют и доступны методы терапии, позволяющие контролировать влияние ВИЧ-инфекции на продолжительность и качество жизни. В последние годы интенсивно растет база знаний о биологических свойствах ВИЧ и его взаимодействии с организмом. На основе этого уточняются закономерности подбора оптимальных противовирусных препаратов в зависимости от клинической ситуации, совершенствуются методы адресной доставки лекарственных средств. На мой взгляд, дальнейшее развитие методов лечения и профилактики на основе этих данных может оказать существенный социально-экономический эффект уже в ближайшие годы.
Перспективы создания российского препарата против ВИЧ
«Известия»: Представим себе оптимистический сценарий, когда через 5-10 лет мы увидим победу науки над ВИЧ-инфекцией. Высоки ли шансы, что эта вакцина или метод будут изобретены в России?
Елена Волчкова: Трудно сказать. Значимых успехов по созданию вакцины пока нет. Достижимая сегодня эффективность таких препаратов — 50%, а для инфекционных заболеваний это ничто.
Галина Позмогова
Сергей Крынский: Согласен с предыдущим комментарием. К сожалению, не все способы вакцинации против ВИЧ показывают эффективность даже на ранних стадиях клинических испытаний. Антитела, которые естественным образом образуются у зараженных, обычно не обладают защитным действием.
Создание вакцины против ВИЧ — достаточно сложная задача. Пока непонятно, кто сумеет первым достичь успеха в этой области.
Елена Волчкова: Классическая вакцина делается так: есть поверхностный антиген, белок, его вводят в организм. Причем нет генома вируса — только поверхностный белок. К нему вырабатываются антитела. Когда вирус входит в организм, их встречают антитела, которые не дают вирусу размножиться.
Но ВИЧ очень изменчив. Поэтому нельзя найти стабильную структуру. Классический вариант здесь не подходит. Вы правы совершенно: нужен большой генетический прорыв, которого пока нет, к сожалению.
Галина Позмогова: Путь от разработки биологически активного вещества до создания лекарственных форм, а тем более до использования в медицинской практике чрезвычайно долог, требует огромных вложений и институциональной организации, в которой было бы понятно, каким образом новое лекарство пройдет эти стадии. Может быть, я пессимист, но мне кажется, что в нашей стране эти условия не созданы. Государство, которое раньше этим занималось, самоустранилось от этих вопросов. У нас нет организации, которая могла бы конкурировать с крупными фармкомпаниями, имеющими огромный опыт и значительные ресурсы. В результате мы должны закупать чрезвычайно дорогостоящие лекарства, а прибыль от них увеличивает преимущество этих компаний.
С моей точки зрения, это грустно, потому что это поле, где мы еще остаемся полноценными игроками. Мы можем предложить стратегию поиска и создания новых лекарств.
Руслан Дмитриев
Руслан Дмитриев: Что касается лекарственных средств, у нас был недавно очень интересный семинар, посвященный абортам. У нас в России не производятся лекарственные препараты, которые позволяют предотвратить беременность. У нас есть резинотехническое изделие № 2 — и всё.
Может быть, с препаратами от ВИЧ-инфекции дело обстоит лучше, но в случае с препаратами для предотвращения беременности — никто в это не вкладывается.
Лекарство от СПИДа вместо полета на Марс
«Известия»: Если человечество объединится не ради полета на Марс, а ради победы над СПИДом, можно за 3-5 лет подобрать лекарство?
Елена Волчкова: В вопросе борьбы с ВИЧ каждая страна развивается в своем направлении. Поделить этот пирог очень сложно. Могут быть параллельные исследования в разных странах, как это часто бывает в науке.
Галина Позмогова: Российские патенты действуют только на территории РФ. Для остального мира мы сейчас являемся просто дармовыми донорами специалистов и идей.
С моей точки зрения, только государство в состоянии организовать результативные проекты такого масштаба.
Елена Волчкова: В мире строится по-другому вся фармструктура. Есть фирмы, которые просто ищут активные молекулы. Они занимаются только этим. Потом, когда молекула найдена, богатая компания ее выкупает. Есть масса фирм, которые поставляют великолепные лекарства. Они ничего не сделали — они только выкупили патент у разработчиков. Больше ничего.
«Известия»: Ситуация наименее благополучна в африканских странах. Борьба ведется наездами, десятки лет процветает ВИЧ.
Сергей Крынский: Есть небольшое количество людей — так называемые элитные контроллеры, у которых даже без лечения не определяется РНК вируса в крови. Не до конца понятны причины столь высокой устойчивости к инфекции, но таких людей очень мало. Изучаются иммунологические механизмы этого феномена, выявлена связь с содержанием и функцией иммунных клеток (лимфоцитов) в слизистых оболочках пищеварительного тракта. При ВИЧ-инфекции происходит патологическая активация кишечной микрофлоры, которая может вызывать воспаление и оппортунистические инфекции. Возможно, что люди, у которых сильный иммунитет слизистых, могут лучше бороться с вирусом. Это одна из гипотез.
Елена Волчкова: Есть лица, генетически невосприимчивые к ВИЧ. Даже существует теория, что якобы белые изобрели этот вирус, чтобы африканцев убить. Хотя впервые эта мутация была выявлена у проституток Танзании. Всё человечество не вымрет, потому что есть люди, невосприимчивые к ВИЧ.
Руслан Дмитриев: В основном это белое население северных регионов.
Елена Волчкова: Есть такие данные по Скандинавии. Они уже посчитали — это приблизительно 5% жителей.
Сергей Крынский
Руслан Дмитриев: У нас это поморы в Архангельской области. Не все, конечно. Но у них, как и у многих народов Севера, — повышенная, по сравнению с другими нациями, доля населения, имеющая иммунитет к этому вирусу.
Елена Волчкова: Может быть, это не мутация, что-то произошло в самом начале разделения на расы. Отсутствует фермент, который позволяет вирусу окончательно привязаться и проникнуть в клетку.
Даниил Огурцов: На этой неделе я видел ряд современных работ. В них говорилось о влиянии ряда оппортунистических инфекций на особенности течения ВИЧ-инфекции. Есть исследования, которые показывают, что между вирусом герпеса человека (ВГЧ) 7-го типа и ВИЧ происходит конкурентная борьба за «клетки-мишени». Подобного рода взаимоотношения с ВИЧ характерны и для ВГЧ-6, однако в данном случае обратно пропорциональная взаимосвязь между концентрациями вирусов не так явно выражена.
На основании этого можно в перспективе изучать новые терапевтические стратегии на базе вирусных белков. Также можно рассматривать подобные оппортунистические инфекции (заболевания, вызываемые условно-патогенными вирусами или клеточными организмами. — «Известия») как фактор защиты пациента от заражения.
Елена Волчкова: При этом вирус 7-го типа достаточно опасен для человека. С ним ассоциируются очень неприятные состояния — депрессия, поражение центральной нервной системы. Это лишний раз говорит о том, что ниша никогда не будет пустой.
Галина Позмогова: В настоящее время ведется активный поиск перспективных антивирусных препаратов. Интересно, что подход, который разрабатывается в нашей лаборатории, оказался усиленным вариантом природных механизмов, что поддерживает надежду на его успешность.
Даниил Огурцов: Современные терапевтические подходы ушли далеко. Возможность подавить размножение вируса в организме путем воздействия на его структурно-функциональные элементы существует. В перспективе вакцинация может предотвратить попадание вируса в организм человека и начало его размножения. Однако не следует забывать о том, что, единожды попав в организм человека, ВИЧ навсегда встраивается в человеческий геном. В данном случае подход к терапии должен быть гораздо сложнее. Мы еще далеки от того, чтобы элиминировать (удалять. — «Известия») вирусный генетический материал из клетки хозяина, не уничтожив саму клетку. Если появятся технологии, позволяющие сделать это, такой подход к терапии будет окончательным прорывом: не просто подавлять инфекцию, а полностью выводить вирус из организма больного.
Раннее выявление ВИЧ-инфекции
Галина Позмогова: Одного Дня борьбы со СПИДом (1 декабря. — «Известия») явно недостаточно.
«Известия»: Вы бы предложили посвятить этой теме неделю или год?
Руслан Дмитриев: Есть еще 18 мая (День памяти жертв СПИДа). В этот день мы вспоминаем жертв.
Даниил Огурцов
Галина Позмогова: Конечно,нужна постоянно действующая программа и постоянное финансирование, а не один-два дня в год.
Елена Волчкова: В конце прошлого года была предложена государственная стратегия, три основных направления разработаны. Стратегия принята, деньги выделены. Посмотрим, какие будут результаты через год.
Основным направлением хотят сделать обследование населения. В Америке большой процент заболевших впервые попадает в поле зрения врачей через семь лет после инфицирования. Это очень большой срок — представляете, сколько людей можно заразить?
Выявлять нужно вовремя, чтобы люди знали, что они инфицированы, и обращались хотя бы за теми препаратами, которые сейчас есть. У нас ситуация достаточно хорошая, есть уже препараты последнего поколения с минимумом побочных эффектов. Сейчас переходят к тому, чтобы в одной таблетке было всё. Тогда потребуется принимать в день не 5-10 таблеток, а одну. Речь идет о том, что появятся препараты пролонгированного действия — прием один раз в неделю.
Сергей Крынский: Согласен, в современных условиях профилактике и раннему выявлению ВИЧ-инфекции принадлежит во многом определяющая роль. Раннее начало терапии важно как для предотвращения распространения инфекции (пока человек получает терапию, он фактически не может являться источником заражения), так и для оптимального эффекта от терапии. Нужно максимально подавить размножение вируса, когда он еще не успел вызвать тяжелое повреждение иммунной системы.
Загрузка...