Термин "элиты" многозначен; в данном контексте используется его структурно-функциональный ракурс, открывающий возможности изучения политической элиты: политическая элита (элиты) есть сообщество лиц, принимающих решения, то есть управляющих обществом [Гаман-Голутвина 2000]. Поскольку правящие группы исторически формировались в процессе кристаллизации социальной структуры, они представляют собой многоликий феномен, имевший очевидную специфику в различных национальных контекстах и претерпевавших существенные изменения в ходе исторической эволюции. В качестве правящих групп выступали социальные образования различного генезиса (военная верхушка, аристократия, финансовая олигархия и т.п.). Тем не менее, историко-политологические исследования [см. напр. Гаман-Голутвина 1998, 2006а] позволяют выявить общие закономерности элитногенеза в национальных политиях, что определяет возможности использования термина "элита" ("элиты") в контексте данной статьи.
Одной из ключевых особенностей политического процесса в пост-Вестфальском мире выступает существенное переформатирование отношений между социально-политическими акторами национального и глобального уровней. Если в рамках Вестфальской модели мира наиболее значимые линии размежеваний (в том числе описанные С.Липсетом и С.Рокканом ) и союзов проходили между социальными группами в рамках национальных государств, то сегодня новые конфигурации обретают кросснациональный характер, а многократно умножившиеся и уплотнившиеся коммуникации на глобальном уровне одновременно предстают также процессами не просто взаимосвязи, но также взаимовлияния и взаимообусловленности.
По очевидным причинам в наибольшей степени это характеризует взаимодействие политически и экономически доминирующих групп – политических и бизнес-элит национального и глобального уровня, поскольку именно эти группы в максимальной степени вовлечены в кросснациональные коммуникации. Естественным результатом интенсивных коммуникаций элит выступает не только взаимовлияние политик, но также взаимовлияние процессов рекрутирования и ротации элит. В этой связи несомненный интерес представляет сопоставление процессов элитогенеза на глобальном и национальном уровнях. Каковы важнейшие тенденции этих процессов сегодня и как эти тенденции соотносятся с процессами национального элитогенеза в России? Рассмотрению этих сюжетов посвящена глава.
Несомненно, процессы элитогенеза многоплановы и полиаспектны; их всеобъемлющее исследование невозможно в рамках статьи – затронем лишь некоторые из тенденций. Первоочередного внимания, на наш взгляд, заслуживают:
А) процессы существенной трансформации отношений в рамках дихотомии элиты–массы; б) заметное изменение стилей политического лидерства в западных политиях; в) ослабление одного из важнейший оснований современных западных демократий – принципа внутриэлитного консенсуса.
В сфере отношений элиты–массы мы можем констатировать произошедшие в речение последних двух-трех десятилетий глубинные сдвиги. Несмотря на множественный и разнообразный характер изменений, обоснованно определить наиболее значимый тренд, в качестве какового выступает существенное возрастание влияния и власти национальных и транснациональных элит по отношению к массовым группам. На это можно возразить, что правящие группы всегда занимали доминирующее положение в обществе, и подлинным субъектом истории традиционно выступали лидеры, вожди и пророки, а не лишенные творческих интенций массы. Соглашаясь с этой базовой посылкой, тем не менее, нельзя не отметить, что ХХ в., ознаменовавшийся формированием массового общества, внес некоторые коррективы в это общее правило, что нашло отражение и в социально-политической рефлексии происходящего, и в сложных парадигмальных перипетиях элитаризма и эгалитаризма на протяжении ушедшего столетия.
Начало ХХ в. стало серьезнейшим вызовом исторически доминировавшему в западной культуре элитизму. Не случайно Г.Лебон на исходе XIX в. предупреждал: "Наступающая эра будет эпохой масс" [Лебон 1995: 150-151], а в 1930 г. Х.Ортега-и-Гассет уже мрачно констатировал наступление этой эпохи «восстания масс» («В современной общественной жизни Европы есть… один исключительно важный факт: вся власть в обществе перешла к массам» [Ортега-и-Гассет 1989, 4: 119]), рассматривая ее в качестве свидетельства заката цивилизации и культуры вследствие победного утверждения профанического олицетворявшегося массой начала. Пафос О.Шпенглера, усматривавшего истоки заката Европы в более широком контексте, тем не менее, был в целом близок тревогам испанского философа [Шпенглер 1993]. В более резких выражениях об эпохе «восставших масс» как о пришествии грядущего Хама чуть ранее – в 1906 г. – о наступлении эры масс метафорически писал Мережковский [Мережковский 2004].
Пик эгалитаризма, интерпретируемого в качестве исторической тенденции и интеллектуального течения приходится, на мой взгляд, на середину ХХ столетия – на период Второй мировой войны и первые послевоенные годы. Дж.Буш-старший (в 1988-1992 гг. – президент США), выходец из уже тогда очевидно элитарной семьи, в годы Второй мировой войны ушел воевать добровольцем на американский флот, был ранен, чудом остался жив. Добровольно ушел воевать на фронт и представитель другого, не менее элитарного американского семейства – Дж.Кеннеди. Полученные в ходе военных действий ранения впоследствии доставляли ему немалые проблемы со здоровьем. Заслуживает упоминания то, что Джон Кеннеди не был исключением в своей семье он ушел воевать вслед за своим старшим братом Джо Кеннеди, ушедшим воевать также добровольцем и погибшим на фронте в 1944 г. По стечению обстоятельств взрыв бомбардировщика, в котором погиб Джо Кеннеди, ослепил в экипаже самолета сопровождения капитана Элиота, сына президента США Ф. Д. Рузвельта (Яковлев 2003: 53). И в этом отношении семья Кеннеди не была исключением: на войне будущий президент служил вместе с внуком Дж. П. Моргана П. Пенойером, выходцем из состоятельной нью-йоркской семьи А. Аркесом, сыном владельца крупной строительной корпорации из Сан-Франциско П. Фаем (Яковлев 2003: 38). Парадигма эгалитаризма была весьма влиятельна также в первые послевоенные годы – достаточно упомянуть, в частности, что в этот период треть Европы голосовала за коммунистов, а идеи эгалитаризма оказывали весомое влияние на европейскую интеллектуальную жизнь.
Но, в соответствии с законами диалектики, кульминация тенденции всегда является началом упадка.
К.Манхейм был, пожалуй, первым, кто еще в конце 1930-х годов пришел к выводу о грядущем перераспределении влияния элитных и массовых групп. К этому его подтолкнул осуществленный им анализ социальных аспектов развития индустриального обществ и специфики гносеологических процессов в эпоху индустриализма. Для характеристики гносеологии эпохи индустриализма Манхейм ввел два взаимосвязанных понятия. Первое - функциональная рациональность – характеризует способность строить рациональную, осмысленную линию поведения в зависимости от конкретной цели, подразумевая достижение этой цели; второе - субстанциональная рациональность – определяет способность постигнуть существенное в самом предмете на уровне причинно-следственных связей (в этом контексте можно вспомнить также различение Гегелем рассудка и разума [Гегель 1972. т. 1: 387-394). Анализируя реалии индустриального общества, Манхейм констатировал, что в эпоху индустриализации функциональная рациональность возрастает, а субстанциональная падает. Возрастание первой "оставляет человеку все меньше возможностей развивать субстанциональную рациональность как способность к формированию собственного суждения", и именно функциональная рационализация угрожает "лишить рядового индивида способности мышления, понимания, ответственности", "делегируя" эти способности "ведущим индивидам" [Манхейм 1994: 298].
В итоге "лишь немногие обладают более ясным видением положения дел посредством постоянно расширяющегося радиуса обозрения, тогда как средняя способность суждения отдельного человека все уменьшается" [там же]. Данный процесс имеет весьма определенные социальные последствия: индустриальное общество характеризуется не только концентрацией средств производства в руках немногих, но и сокращением тех позиций, "с которых ясно видны важные общественные связи. Одним словом, в современном обществе остается все меньше ‘командных высот’, и они становятся доступными ‘все меньшему числу людей’" [там же].
Упомянутые обстоятельства способствуют концентрации власти в руках элиты в индустриальном обществе в результате трех взаимосвязанных процессов: а) способность к адекватному осмыслению действительности "все больше концентрируется в умах небольшого числа политиков, экономистов, администраторов и специалистов в области права"; б) концентрация деятельности в кругах все больше поднимающейся над остальными социальными слоями бюрократии, стремящейся конституироваться в замкнутое монопольное сообщество, вплоть до наследования должностей; в) концентрация военных сил и средств, "что уменьшает вероятность восстаний и революций, но также и демократического осуществления воли масс" [там же: 290].
Эти тенденции претерпевают весьма непростую эволюцию в пост-индустриальном обществе. С одной стороны, формирование технологических оснований информационного общества многократно расширяет возможности независимого доступа массовых групп к информации, а тем самым и возможности политического участия [Кастельс 2000]. С другой стороны, лавинообразное усложнение социальной реальности сужает возможности рядовых граждан понимать существо происходящих процессов, и таким образом способствует сосредоточению власти в руках немногих. Разработка и применение широкого спектра политических, социальных, психологических, информационных и иных технологий многократно умножают возможности манипулирования массовым сознанием, что в значительной степени делает проблематичной возможность использования массовыми группами новых информационных возможностей в целях расширения политического участия. Американский аналитик Сидней Блюменталь, анализируя особенности американского политического процесса в третьей четверти ХХ в., констатировал: "Традиционная партийная система... сменилась новой формой организации, в которой решающую роль стали играть консультанты средств массовой информации и организаторы опросов общественного мнения" .
Дополнительный штрих в эту картину вносит еще одна особенность познавательных процессов в эпоху пост-модерна: в области социального познания на массовом уровне пост-модернизм ознаменовался девальвацией классических аксиом рациональности и аксиологических парадигм (отказ от признания фундаментальности причинно-следственных связей, фундаментальное сомнение в существовании конечных смыслов и абсолютных ценностей и т.д.). В этих условиях рациональный анализ социально-политической реальности на уровне массового сознания весьма затруднителен; на массовом уровне общественного сознания происходит разложение инструментальных возможностей адекватного отражения сущности политических отношений.
Последняя четверть недавно ушедшего века была озарена победными реляциями, возвестившими о падении одиозных авторитарных режимов и переходе нескольких десятков государств от авторитаризма к демократии. Этот процесс, получивший с легкой руки С.Хантингтона определение третьей волны демократизации, сопровождался не только очевидными демократическими эффектами, но также и другими, не столь наглядными и сразу проявляющимися последствиями; мы можем обнаружить их лишь на зрелых этапах процесса. При этом – парадоксальным образом – в ходе победного шествия демократии на смену революции масс пришла революция элит [Гаман-Голутвина 1998; Лэш 2002].
В итоге мы вслед за Дж.Сартори можем констатировать изменение соотношения между вертикальным и горизонтальным измерением политики.
Сартори различал вертикальное измерение политики (связанное с отношениями субординации, суперординации и координации, иначе говоря, иерархии, подчинения и взаимозависимости) и горизонтальное (институционализирующееся в инструментах и механизмах электоральной и партиципаторной демократии и находящее выражение во влиянии общественного мнения) .
В течение последних десятилетий вертикальное измерение заметно окрепло за счет горизонтального, что находит отражение в различных тенденциях – от падения масштаба общественного участия до снижения (или проблематизации) уровня доверия в обществах различного типа, в том числе – с развитыми формами политического участия [см. напр. Putnam 2000].
Дж.Хигли, отождествляя вертикальное измерение демократии с элитным, определяет эту тенденцию как укрепление власти элит по отношению к обществу: “На национальном уровне во всех странах Европейского Союза признаками усиления элит является расширение аппаратов систем государственной безопасности, более тщательный контроль за массами, многочисленные силовые акции против террористических ячеек и диаспор мигрантов… С одной стороны, кажется, что усиление ‘вертикальных’ тенденций возвращает нас к более ранним стадиям развития демократии и обеспечивает более крепкое лидерство. С другой стороны, элементы, скрепляющие элиты и не позволяющие борьбе и разногласиям между ними дестабилизировать демократическую политику, оказываются ослабленными. Очевидно, что элиты и демократии, которыми они управляют, сталкиваются с ошеломительным калейдоскопом зловещих взаимосвязанных угроз” [Хигли 2006: 29-30].
Несомненно, произошедшие в течение последнего времени изменения следует рассматривать в контексте глобализации, оказавшей существенное влияние на процессы элитогенеза. Усиление взаимодействия между национальными элитами стало ядром политической глобализации. Новое качество процесса межэлитных контактов, привнесенное глобализацией, заключается в том, что на смену относительно устойчивым альянсам в рамках национальных границ и военно-политических союзов приходит гибкая и меняющая конфигурацию система временных элитных альянсов, преодолевающих национальные границы. Интенсификация контактов между национальными элитами стимулирует возникновение феномена, который С.Хантингтон назвал "Культурой Давоса" ("Davos Culture") взаимозависимой элиты. Формируется отчетливо осознающая свою автономность транснациональная элита, слабо подотчетная национальным электоратам. Постепенное смещение центра принятия решений с национального на наднациональный уровень ослабляет возможности как рядовых граждан, так и сформированных в лоне национальной политики групп давления влиять на принятие решений общенационального масштаба. Иначе говоря, в условиях глобализации субъекты принятия решения становятся более самодостаточными, а их решения – менее доступными для общественного понимания, что способствует усилению политической власти элит.
Однако эта констатация характеризует только одну сторону медали. Другая заключается в том, что процесс глобализации сопровождается падением возможностей национальных элит контролировать процессы в области национальных экономик, и отчасти в области политики и культуры. При этом соответственно падают и возможности контроля политических элит над национальными электоратами. Сложность и взаимосвязанность принимаемых на наднациональном уровне решений стимулируют проведение политики, которая нередко входит в противоречие с интересами национальных электоратов, что порождает недоверие и подозрительность последних по отношению к своим элитам, подвергающимся критике со стороны популистских движений. Таким образом, в условиях глобализации власть элит на наднациональном уровне возрастает, а на национальном – падает.
Среди возникших в течение последних двух десятилетий конкретных проявлений изменений в системе элиты–массы фиксируются следующие процессы: а) кризис сложившейся ранее системы политических партий и партийных систем в значительном числе стран Латинской Америки, Африки, Южной и Юго-Восточной Азии; б) отчетливый сдвиг в сторону плебисцитарных форм политической мобилизации в этих регионах; в) повсеместная и постепенная маргинализация общенациональных парламентов и местных легислатур в связи с усилением влияния неподотчетных национальным электоратам экономических структур, подобных МВФ или Мировому Банку; г) распространение деятельности организованных преступных сообществ на глобальном уровне и неспособность национальных юридических систем обуздать их активность; д) рост официальной и нелегальной эмиграции из стран, стоящих на пороге социального взрыва и неспособных обеспечить прожиточный минимум населению .
Представляется, что отмеченное перераспределение влияния между элитными и массовыми группами должно быть неизбежно сопряжено с существенными изменениями в практиках политического лидерства и внутренней организации элит на национальном и глобальном уровнях. На наш взгляд, это и происходит в действительности. Анализ показывает изменение политико-управленческих практик в западных политиях в течение последних двух-трех десятилетий. Третья четверть ХХ столетия в отношениях элит и масс характеризовалась преимущественным использованием манипулятивных технологий: важнейшими инструментами управления выступали информационно-психологические механизмы (хотя методы жесткого силового воздействия отнюдь не были исключены из арсенала инструментов воздействия). Этому способствовал целый ряд факторов, среди которых, в частности, можно упомянуть формат холодной (т.е. по преимуществу информационно-психологической) войны на глобальном уровне и биполярность структуры глобального политико-экономического мироустройства, ограничивавшей возможности использования силовых инструментов в области внешней политики. Трансформация биполярного мира в монополярный, будучи результатом действия значительной совокупности факторов, в качестве одного из последствий имела расширение возможностей использования силовых стратегий во внешней политике, что, в свою очередь, стимулировало и укрепляло сформировавшиеся еще в биполярную эпоху интенции «решительного» лидерства.
Несомненно, произошедшее в течение последних десятилетий изменение лидерских практик в западных политиях не стоит рассматривать исключительно в контексте личностно-психологических особенностей национальных лидеров – востребован более широкий социально-политический контекст, а сами лидеры – во многом лишь произведение элит, региональных, национальных или глобальных. Так, известно, что Р.Рейган был во многом произведением калифорнийских PR-кампаний, а Дж.Буш-младший стал президентом США благодаря поддержке неоконсервативной элиты . Кстати, именно с фигурой Дж.Буша исследователи склонны связывать кульминацию глобальной тенденции изменения стиля лидерства. В 2005 г. на симпозиуме Исследовательского комитета "Политические элиты" Международной Ассоциации политической науки (IPSA) в Норвегии Дж.Хигли задавался вопросом: является ли элита Буша аберрацией или предвестником нового политического стиля? [Хигли 2006]. Двумя годами позже он обрел убежденность в том, что именно Буш и его команда являются «локомотивом» нового тренда . Действительно, процессы в ядре глобальной империи не могут не оказывать решающего влияния и на остальной мир, что определяет логичность пристального внимания к процессам в среде американской элиты.
Исследования показывают, что команда Дж.Буша-мл. в ряде отношений действительно нетипична для американской политической элиты. Основаниями для подобного вывода является как характер внутренней организации элиты Буша, так и ее политический стиль.
Западные правящие элиты ХХ в. редко кардинально отличались от своих предшественников и последователей. Как правило, они были интегрированы в широкие круги и сети политического влияния и персонального знакомства, объединявшие несколько тысяч высокопоставленных лиц в сферах политики, управления, бизнеса, профсоюзов, масс-медиа и избранных групп интересов. Такие взаимосвязанные сообщества были более сплоченными, чем их описывает теория плюрализма элит и менее интегрированными, чем об этом пишут сторонники единой "властной элиты". Радикальные инновации в рамках элитных сетей сдерживались сложностью существующих институтов и унаследованными от предшественников программами, принятыми на пути к власти обязательствами и долгами, необходимостью считаться с полномочиями элит в других областях, пристальным вниманием общества, критикой масс-медиа. В подобной системе отношений концепт правящей элиты выглядит если не преувеличением, то упрощением .
Анализ особенностей сплотившейся вокруг фигуры Дж. Буша элиты дает основания для пересмотра традиционных подходов к элите, поскольку с точки зрения ключевых характеристик она не имеет прецедента в американской истории. Элита Буша сплочена и четко организована; составляющие ее ядро лица были хорошо знакомы еще до прихода во власть и объединены общностью взглядов на роль США в мире и на задачи внутренней политики; разделяют общие политические и этические принципы, которые весьма системно выстроены в формате чрезвычайно амбициозной программы, разработаннной задолго до событий 11 сентября 2001 г., открывших возможность ее реализации . Специфическими особенностями команды Буша являются подчеркнутая религиозность (заседания кабинета начинаются с молитвы, президентские речи пестрят обращениями к Богу, понятие дьявола является значимым концептом), квазивоенный дресс-код, демонстративный патриотизм (значок в виде звездно-полосатого флага украшает пиджаки большинства политиков), подчеркнутая лояльность президенту и упор секретность.
Стратегические направления политики Буша под названием "Восстанавливая американскую оборону: стратегия, силы, ресурсы для нового столетия" были сформулированы задолго до того, как его команда пришла к власти – еще в начале 1990-х годов. После 2001 г. многое из того, что предполагал упомянутый труд, было реализовано. Был расторгнут заключенный в 1972 г. с СССР Договор по ПРО, свергнут режим С.Хусейна в Ираке, дан "зеленый свет" усилиям по дестабилизации режимов в Иране и Северной Корее, предприняты усилия по созданию третьего позиционного кольца ПРО в Европе, увеличен с трех до четырех процентов ВВП военный бюджет. Принятая в 2002 г. в продолжение этой политики Стратегия национальной безопасности предполагает отказ от стратегии сдерживания как реликта холодной войны, легитимирует возможность превентивных ударов по тем странам, которые потенциально могут представлять угрозу для США, предусматривает развертывание глобальной системы военных баз США по всему миру и исходит из недопущения достижения в течение нескольких ближайших десятилетий какой бы то ни было страной равенства с США в области вооружений или их превосходства. Эта же стратегия предполагает однозначную ставку на силу в разрешении любых региональных конфликтов . Особое внимание исследователей привлекает иракская кампания 2003 г., которая знаменовала значительное расширение американской политики использования военной силы, поскольку предыдущее нападение на другую страну без предварительной атаки на США или американских граждан имело место в испано-американской войне 1898 г.
Следует отметить еще одну характеристику нынешней администрации, а именно достижение ею практически всеобъемлющего контроля над властно-управленческими структурами страны. Одержав победу на промежуточных выборах в Конгресс в 2002 г., ей удалось получить большинство в обеих палатах парламента. Победив далее в ходе имевшей плебисцитарный характер кампании 2004 г. и удалив диссидентствующих политиков из властного инстеблишмента, располагая поддержкой в Конгрессе и Верховном Суде, команда Буша имеет полный контроль над федеральным правительством, так же, как и в законодательных собраниях почти двух третей Штатов. И хотя впоследствии демократам удалось вернуть контроль над Капитолийским холмом, в Конгрессе удается проводить ключевые решения администрации. Несомненно, все это стало возможным во многом в результате виртуозного использования последствий событий 11 сентября 2001 г. Реализация программы Буша началась практически с первых дней у власти, однако оценка ее результатов была скептической, так что большинство аналитиков незадолго до событий 11 сентября называли ее "мертворожденной". Однако все изменилось сразу после печально известных событий .
Наиболее заметным проявлением нового формата отношений в элите стала институционализация и легитимация обновленной системы контроля правящих групп по отношению к массовым слоям. В этом отношении трудно переоценить значение событий 9/11 в США, ставших импульсом для существенной трансформации системы идеологического и специального контроля в стране. Вот основные вехи этой трансформации. Во-первых – объединение двадцати двух ранее автономно существовавших ведомств и агентств, отвечавших за различные аспекты национальной безопасности общей численностью 170 00 человек [Джанда и др. 2004: 399], что было традицией системы безопасности в США), в единое Министерство внутренней безопасности с астрономическим бюджетом, отличительной особенностью которого стало объединение всех имевших отношение к безопасности структур – от пограничных войск до внешней разведки и наружного наблюдения – в рамках единого ведомства. Далее последовало; издание Patriot Act (2002 г.) и Intelligence Reform Act (2004 г.), многократно расширивших возможности идеологического и специального контроля, создание нормативной базы и внедрение практик контроля за частной жизнью граждан (включая досмотр электронной переписки, прослушивание телефонных разговоров и т.д.), использование силовых методов по отношению к подозреваемым в совершении преступлений и заключенным . Последним по времени шагом в этом направлении стало утверждение в июле 2008 г. Сенатом закона, касающегося правил электронной слежки американских спецслужб за лицами, подозреваемыми в терроризме. Одним из главных положений документа стал пункт о судебном иммунитете для телекоммуникационных кампаний, тайно сотрудничающих со спецслужбами США в программе прослушки. Исход голосования ознаменовал серьезную победу президента Буша, давно настаивавшего на принятии этого закона [Портякова 2008].
Любопытна перекличка эпох и лиц. Президент США Дж.Буш-мл., сын того Буша, что в свое время ушел воевать за “нашу и Вашу свободу” (как говаривали поляки в XIX в., борясь с царизмом), осенью 2006 г. возвестил “граду и миру”, что он по-настоящему счастлив, так как лишь немногим американским президентам удавалось сделать столь много для торжества демократии и защиты прав человека, как ему, поскольку в октябре 2006 г. Буш подписал Закон о военных комиссиях, официально разрешивших пытки заключенных. Из отечественной истории помнится, что в 1937 г. подобные процедуры регламентровались только внутренними инструкциями НКВД, но до закона – высшего нормативного акта – дело так и не дошло, да и сами инструкции отменили в 1938 году…
Заслуживает внимания нелинейное соотношение между процессом усиления силовых обертонов политики и его персонификацией. В контексте упомянутой тенденции логично было бы ожидать выдвижения на первые роли представителей силового блока администрации. Однако этого не произошло; напротив, в качестве сторонников жесткой линии выступили в подавляющем большинстве гражданские лица (Р.Чейни, Р.Перл, П.Вулфовиц, К.Райс, Ч.Болтон и др.). В пору первого президентского срока Дж.Буша среди экспертов был популярен тезис о разделении персонального состава администрации на "ястребов" и "голубей" . При этом в качестве предводителя “голубей” выступал профессиональный военный генерал К.Пауэлл, занимавший в 2001-2004 гг. должность госсекретаря, тогда как в “ястребином” качестве позиционировались сугубо гражданские лица, не только в большинстве своем не служившие в вооруженных силах, но и не имевшие ничего общего с военной службой настолько, что их политический оппонент К.Пауэлл презрительно называл их “chicken hawks” – куриные ястребы. Кстати, подобное рассогласование политических биографий и политических ориентаций была характерна не только для республиканской администрации, но также для ее демократической предшественницы.
Аналогична тенденция и в ряде других государств. Так, известен приток бывших военных на гражданскую службу в Израиле ; по крайней мере, шесть из семи последних по времени премьер-министров в послужном списке имели опыт успешной воинской службы. Хотя «ястребиная» ориентация была свойственна большинству из них, тем не бывали и исключения: так, И. Рабин стал лауреатом Нобелевской премии мира.
Весьма символично относящееся к началу 1999 г. эмоциональное обращение Мадлен Олбрайт - тогда представителя США в ООН, - настаивавшей на военной интервенции в Югославии, к возражающему против этой идеи и упрямо упирающемуся генералу Колину Пауэллу (тогда Председателю Объединенного Комитета начальников штабов): “Какой смысл иметь такую превосходную военную машину, если мы не можем ее использовать!” . Как известно, победила точка зрения гражданских политиков: без одобрения СБ ООН Клинтон инициировал 78-дневные бомбежки Югославии, приведшие в итоге к падению режима Милошевича.
Заслуживает внимания воздействие нового политического стиля на практики внутриэлитного взаимодействия. И здесь влияние определенно и очевидно. Элита Буша не только существенно изменила соотношение между горизонтальным и вертикальным измерениями американской политики – новый политический стиль может поколебать еще одно важное основание американской политической системы, а именно принцип внутриэлитного консенсуса. Этот сюжет заслуживает особого внимания как еще одна из заметных новаций современного элитогенеза.
Если сопоставить особенности нынешней команды и ее политический стиль с традиционными для американской политики характеристиками, она действительно может показаться аномалией, поскольку основанный на консенсусе компромиссный, гибкий стиль политического взаимодействия и практика внутриэлитного консенсуса в целом являются важнейшими системными характеристиками американской элиты, институционализированными в механизме политического торга. Именно политический торг является важнейшим механизмом внутриэлитных отношений в США и иных типологически близких политиях. Не будет значительным преувеличением сказать, что в политической системе США процесс принятия решений – это процесс сделок, уступок и компромиссов [подробнее см. Гаман-Голутвина 2006а: гл. 1, 3].
Два характерных сюжета. Известно, что президент США обладает исключительным правом назначений на высшие должности в аппарате исполнительной власти (составляющие около 1 % всех назначений в системе исполнительной власти ), однако все президентские назначения должны быть санкционированы Сенатом. При этом на протяжении ХХ в. Сенат не утвердил лишь четыре (!) кандидатуры из предложенных администрациями. Секрет столь согласованных действий прост и объясняется не "обязанностью" сенаторов поддерживать любые кадровые предложения Белого Дома, но предварительными, до официального внесения в Сенат президентских предложений, неформальными консультациями между Белым Домом и Конгрессом и учетом мнения Сената президентской администрацией . Другой пример. В один из периодов президентства Р. Рейгана, когда возникли серьезные проблемы с прохождением бюджета через Палату представителей, исполнительная власть не стала прибегать к давлению на членов Конгресса: для получения дополнительных голосов администрация изменила отношение к законопроекту о поддержке цены на сахар, что привлекло к поддержке президентского проекта бюджета голоса конгрессменов от штатов Луизианы и Флориды, в которых расположены значительные сахарные плантации [Джанда и др. 2006: 384].
В этом контексте уместно упомянуть оценку Роберта Даля: “Возможно, ни в одной другой политической системе в мире торг не является таким основополагающим компонентом политического процесса”, как в США [Даль 1992: 156]. Р.Нойштадт полагает, что именно политический компромисс составляет важнейшую технологию президентской власти в США: “Власть убеждать – это власть торговаться... могущество президента определяется его умением торговаться” [Нойштадт 1997: 67, 77]. По мнению М.Бартона и Дж.Хигли, внутриэлитный консенсус составляет базисное основание либеральной демократии, и нестабильность элитного консенсуса может способствовать упадку этой модели, поскольку демократии – это результат усилий консенсусно объединенных элит. Специфической особенностью данного типа элит, радикально отличающей его от двух других – разъединенных и объединенных идеологически – является консенсус в признании базовых ценностей при сохранении расхождений в конкретных политических вопросах. Довольно редко встречающиеся консенсусно объединенные элиты более сложны, чем партийные элиты, и именно они способны обеспечить конструктивный и мирный внутрикорпоративный диалог, открывающий возможности эволюционного развития общества: "Элитный консенсус относительно фундаментальных правил игры является краеугольным камнем западных демократий, которые возможны лишь там, где элитный консенсус удерживает политическую конкуренцию в разумных пределах… Демократия не просто нуждается в политике, осуществляемой внутренне консенсусной и взаимоприемлемой элитой. Демократия является детищем консенсусно объединенной элиты" .
Модель консенсусно интегрированной элиты сложилась на ранних этапах формирования государства в США. Способность к эффективному взаимодействию посредством компромисса в полной мере продемонстрировали отцы-основатели в период принятия основополагающего документа – Конституции страны. Известно, что Конституционный конвент, собравшийся в Филадельфии в 1787 г., не только дополнил и исправил, как и ожидалось, положения действовавшего тогда в стране основного закона “Статьи конфедерации”, но подготовил принципиально новый политико-правовой документ. Предполагая, что этот документ может вызвать серьезное сопротивление в легислатурах штатов, основатели американского государства предприняли два маневра: ввели условия ратификации этого документа только частью штатов, а не всеми (так как в ряде штатов рассчитывать на успех не приходилось) и настояли на созыве для ратификации Конституции специальных ратификационных конвентов, которые должны были одобрить Конституцию вместо передачи ее на рассмотрение легислатур штатов, большинство в которых составляли оппоненты, способные заблокировать принятие документа. В итоге Конституция была принята, несмотря на незначительное число ее сторонников [Дай и Зиглер 1984; Джанда и др. 2006].Заключением Коннектикутского (названного Великим) компромисса завершились дебаты по формату национального парламента и по вопросу о рпезидентстве. Технологичность и компромиссность можно рассматривать как имманентные качества американской политической культуры, являющиеся следствием консенсусной природы сложившейся в США модели элитного рекрутирования и проявившиеся на ранних этапах становления политической системы.
Практически на протяжении всей последующей истории США внутриэлитный консенсус составлял основание политической системы и одновременно одну из важнейших технологий ее функционирования. В подобной политической системе фигура главы государства является как бы воплощением элитного консенсуса: Конституция США наделяет президента значительные полномочиями, однако ограничивает их действенной системой контроля. Реальная власть президента определяется не просто формальными полномочиями, а способностью убеждать, добиваясь элитного консенсуса [Шлезингер 1992; Нойштадт 1997: 36, 64]. Несомненно, относительная слабость президентской власти в США обусловлена таким значимым фактором, как отсутствие серьезных угроз в виде внешней агрессии. Это понимал уже А.Токвиль, отмечавший, что если бы американский союз подвергался угрозе извне, исполнительная власть имела бы гораздо большее значение. Результатом возрастания значения внешней политики в системе жизненно важных интересов США в ХХ в. стала тенденция расширения полномочий президентской власти. Пиком этой тенденции стало президентство Р.Никсона, ознаменованное стремлением главы исполнительной власти нарушить в пользу президента баланс между президентской властью и властью представительных органов и преобразовать систему президентской власти, доведя это преобразование до логического предела - лебисцитарного президентства, в основе которого лежит представление о том, что президент подотчетен только своим избирателям, да и то раз в четыре года.
Однако эта политика Никсона потерпела сокрушительное поражение и привела к результату, прямо противоположному желаемому: он был вынужден уйти в отставку под угрозой импичмента, а это, в свою очередь, существенно ослабило рейтинг института президентства во внутриполитическом раскладе сил и привело к падению доверия к институту президента в целом [Шлезингер 1992: 406].
Угроза импичмента Никсону и его последующая отставка представляют наиболее яркий пример отторжения американской политической системой директивного, жесткого стиля лидерства верховной власти – отторжения тем более знаменательного, что произошло оно в контексте общей тенденции расширения президентских полномочий и возрастания симпатий массового избирателя к институту президентства. Отставка Никсона стала результатом не просто грубых ошибок или должностных нарушений, а была обусловлена изоляцией президента от ведущих элитных групп, неспособностью принять гибкий стиль политического лидерства и пренебрежением сложившимися правилами игры. Никсон попытался превратить Белый дом в центр принятия важнейших решений, поставив сотрудников аппарата своей администрации выше влиятельных фигур конгресса [Дай и Зиглер 1984].
Главную роль сыграла неготовность Никсона к гибкому взаимодействию со старыми восточными элитарными кланами (которых он считал своими главными врагами , что в конечном счете стало роковым для Никсона [Дай и Зиглер 1984]. Он стал первым президентом США, который попытался построить свою политическую стратегию преимущественно на силах “солнечного пояса”, представители которого постепенно вытеснили из команды Никсона вашингтонцев . История президентства Никсона показательна для понимания расклада сил в системе отношений верховная власть – политический класс – внеэлитные слои населения: именно элитный консенсус различных групп определяет судьбу главы исполнительной власти; позиция внеэлитных слоев менее значима. Симптоматично, что Никсон, оставаясь аутсайдером для восточного истеблишмента, рассматривал и ощущал себя выразителем интересов массовых внеэлитных слоев. Однако, изолировав себя от правящих элит, Никсон лишился и поддержки средних американцев: влиятельные группы элиты посредством ряда технологических процедур сумели восстановить против него и широкие слои населения, которые Никсон рассматривал в качестве своей опоры.
Другой, быть может, еще более убедительный в силу “чистоты эксперимента”, пример фиаско президента, разошедшегося в принципиальном вопросе с влиятельными элитными группами судьба Дж.Ф.Кеннеди. В отличие от “выскочки” Никсона, выходец из влиятельного и состоятельного восточного клана (отец президента Джозеф Кеннеди к концу 1950-х гг. занимал 12 строчку в рейтинге наиболее состоятельных людей США) аристократ Кеннеди, несомненно, прекрасно вписывался в традиционный политический истеблишмент, блестяще владел неписаными правилами игры на политической бирже, одним словом, был “своим” на политическом Олимпе. Семейный клан Кеннеди был столь влиятелен, что один из конкурентов Дж.Ф.Кеннеди на ранних этапах президентской гонки 1960 г. признавал, что чувствовал себя мелким торговцем, который пытается конкурировать с сетью крупных магазинов. Однако эти обстоятельства сыграли злую шутку с Кеннеди: он посчитал свой действительно очень высокий потенциал влияния достаточным, чтобы пренебречь мнением конкурирующих групп в принципиальном вопросе. Независимо от того, кто именно персонально выступал в роли оппонентов президента, обстоятельства гибели Джона Кеннеди, судьба двух его братьев, оставивший много вопросов ход расследования, результаты работы комиссии Уоррена и другие обстоятельства свидетельствуют, что события 1963 г. в Далласе стали делом рук не убийцы-одиночки, а лиц, реальное влияние которых, в том числе и в органах государственной власти, было выше, чем аналогичный показатель убитого президента.
Можно привести более близкий по времени пример проигрышной стратегии жесткого давления. Так, по мнению аналитиков, в результате попытки импичмента Б. Клинтона проигравшими оказались все участники этой кампании. «Утрата лица» президентом очевидна, но в проигрыше оказались и его оппоненты – независимый прокурор К. Старр, добивавшиеся отставки президента ведущие фигуры в руководстве Республиканской партии в Конгрессе (Н. Гингрич, Б. Ливингстон, Г. Хайд, Т. Лотт, Т. Делэй), сама незадачливая стажерка [Джанда и др. 2004: 331-332].
Органичным данной политической системе является традиционно гибкий, компромиссный стиль политического лидерства. Наиболее наглядным примером свойственного американской политической культуре стиля лидерства исследователи считают стиль президентства Л.Джонсона. Начав свою карьеру в Конгрессе и проработав там без малого тридцать лет, Джонсон блестяще владел искусством компромисса и техникой процедурных согласований, делая упор во взаимодействии с партнерами и оппонентами на психологические инструменты коммуникаций. Неготовность Никсона к подобному стилю элитного взаимодействия стала важнейшим фактором его поражения: “Инстинктивно, в кризисной ситуации Никсон ‘боролся как черт’, а не торговался” [Дай и Зиглер 1984: 208].
В данном отношении Дж.Буш-мл. выглядит брутальным "нарушителем конвенции", многократно превзошедшим Никсона, который по сравнению с нынешним лидером выглядит "голубем": Буш действует бескомпромиссно, жестко, пренебрегая мнениями не только оппонентов из лагеря демократов, но и удаляя диссидентов из среды однопартийцев. Если Никсону не удалось построить систему плебисцитарного президентства, то Буш строит свой стиль именно в плебисцитарном формате.
Относительно последствий нового политического стиля на организацию и будущее американских элит можно сказать, что ситуация неоднозначна; не случайны и расхождения мнений в экспертном сообществе. Так, Дж. Хигли рассматривает команду нынешнего президента в качестве исключительного явления в американской политике (Higley 2006b). Взгляд на политику Буша как беспрецедентную в американской истории довольно распространен. Так, Б. Херберт пишет: «Благодаря политике Буша образ США воспринимается сегодня не как лидер свободы, а как убийца в камуфляже» . Однако есть и иные мнения, более сдержанные в оценке степени новаций Буша [см. напр., Bacevich 2005].
На наш взгляд, для адекватной оценки ситуации значительный интерес представляют результаты исследования известных американских политологов Г. Мур и С. Мак, осуществивших масштабное эмпирическое исследование отношения членов различных сегментов американской элиты (политическая и неполитическая фракции, республиканцы и демократы, женщины и мужчины) к использованию военной силы во внешней политике за период с момента окончания вьетнамской войны в 1975 г. до войны «против террора» в 2004 г. на основании базы данных, формировавшейся, начиная с 1975 г. при поддержке Чикагского Совета по международным отношениям . Задачей исследования было прояснение вопроса о том, стала ли американская элита при Буше более воинственной, или ставка на силу является ее устойчивой характеристикой.
Исследование Г. Мур и С. Мак показало, что к 1986 г. вьетнамский синдром в среде американской элиты был в основном преодолен, и, начиная с этого времени, и истеблишмент демонстрировал высокий уровень поддержки использования военной силы. Стремление элиты к сдержанности в эпоху вьетнамского поражения выглядит, скорее, аномалией, нежели закономерностью.
Обозревая проблему в более обширной исторической ретроспективе, желательно также понять, каково было отношение американской элиты к использованию силы до 1975 г.? На этот вопрос достоверно ответить трудно, так как систематические исследования на этот счет отсутствуют. Впрочем, есть мнения американских исследователей, обращавшихся к изучению проблемы. Так, в середине 1950-х гг. Р. Миллс выражал беспокойство относительно присущего американской элите стремления опираться на силу. «Американская элита не имеет адекватного образа мира… Наиболее приемлемым мирным планом является полностью заряженный пистолет» . А. Басевич убежден, что склонность американской элиты к использованию силы является не эксклюзивной особенностью администрации Буша, но устойчивой долговременной характеристикой американского истеблишмента . Оценки Р. Миллса и А. Басевича в значительной степени находят подтверждение в исследовании Г. Мур и С. Мак, убежденных в том, что большинство американских лидеров и сегодня и, по крайней мере, в течение последних тридцати лет, полагали возможным использовать военную силу для достижения политических целей, даже не будучи поддержаны союзниками .
Усиление влияния этих установок в течение последних лет находи выражение в распространении силовых стратегий также на область внутренней политики. В итоге на национальном уровне происходит усиление жестких обертонов в управленческих практиках, что становится ощутимым фактором снижения роли «горизонтального» измерения американской политики и находит проявление в падении уровня и качества общественного участия, традиционно активного. “Горизонтальное” измерение американской политики традиционно было весьма ощутимым. А.Токвиль полагал, что США XIX столетия представляли уникальное явление в этом отношении. Сильные массовые движения перед Первой мировой войной и в 1920-е годы дали новые аргументы в пользу этого суждения. Движения в защиту гражданских прав, прав женщин и студенческие движения 1960-70-х годов развивали сложившуюся ранее традицию и были мощным импульсом развития аналогичных движений во всем западном мире. Однако сегодня это “горизонтальное” измерение политики переживает непростые времена вследствие нового политического стиля элиты Буша – тесно сплоченной, жестко прагматичной, приверженной секретности и полагающейся преимущественно на силу – то есть довольно точно соответствующей отношениям “субординации, суперординации и координации”, составляющим существо “вертикального” измерения политики.
Подтверждение тому можно найти в разнообразных источниках. Так, в частности, исследования Р.Патнэма выявили произошедшее в течение двух последних десятилетий ХХ в. снижение уровня участия населения США в объединениях, общественных организациях различного плана – от бойскаутов до ассоциаций родителей и учителей. Объектом исследования Патнэма стал широкий слой общественных объединений – профсоюзы, профессиональные ассоциации, группы по интересам, спортивные клубы, братства и церковные группы. В период с сер. 1970-х до сер. 1980-х годов число членов общественных групп среди респондентов уменьшилось примерно на четверть .
Несомненно, сводить причины падения общественного участия исключительно к стилю правящих элит неправомерно (тем более, что Патнэм анализировал реальность исхода ХХ в.), однако трудно также отрицать влияние управленческих практик.
Следует отметить далее, что ставка на силу не является ныне исключительной прерогативой республиканцев; политики-демократы не отличабтся радикального от республиканского крыла властного истеблишмента. В этом контексте любопытно сопоставить политический стиль, для ниспровержения которого нынешняя команда приложила столь энергичные усилия в конце 1990-х. Как известно, силовая акция против Югославии была предпринята администрацией Б. Клинтона; в целом правление последнего было отмечено заметным ростом расходов на вооружения и привлечением военных к выполнению задач, ранее являвшихся сферой ответственности гражданских ведомств.
Если обратиться к политическому стилю демократов 2000-х гг., то, несмотря на конкретные программные отличия от республиканцев, демократические кандидаты на выборах 2004 г. Дж. Керри и Дж. Эдвардс не ставили под сомнение целесообразность использования силовых методов в отражении потенциальных угроз и вызовов США. Критикуя республиканскую администрацию за ряд внешнеполитических неудач, они, тем не менее, обещали продолжать курс на «войну с террором», делая упор в президентской кампании на военный опыт Дж. Керри и его качества как жесткого политика. В данном отношении характерно также, что демократический кандидат на президентских выборах 2008 г. Б. Обама, декларируя неприятие вмешательства государства в личную жизнь граждан, в июле 2008 г. поддержал в Сенате внесенный Бушем закон об электронной слежке за гражданами [Портякова 2008].
Весьма ощутимым является воздействие нового формата политики на практики внутриэлитного взаимодействия. Элита Буша не только существенно изменила соотношение между горизонтальным и вертикальным измерениями американской политики - новый политический стиль чреват кризисом важнейшего основания американской политической системы - принципа внутриэлитного консенсуса. Жесткий стиль политического лидерства способен усилить внутриэлитную напряженность, которая, в свою очередь, потенциально чревата дестабилизацией политической системы в целом. Существует угроза того, что действующая избыточно жестко команда Буша, испытывает на прочность сообщество американских элит, их способность к консенсусу и компромиссу. И в этом отношении элиты Буша способна поколебать элитные основания либеральной демократии в США .
Еще более значимо, чем на национальном уровне, влияние нынешнего американского лидерства на изменения стиля политических практик на глобальном уровне. Речь идет, прежде всего, о значительной географической экспансии «цезаристского» стиля лидерства в обществах, казалось бы органически им чуждых или имевших против них иммунитет (Великобритания, Австралия). Усиление силовых стратегий в мировой политике сопровождается выдвижением или укреплением позиций политиков, склонных к преимущественно жестким силовым стратегиям лидерства и управления. Эти тенденции отмечаются, в том числе, в управленческих практиках ряда стран, известных своей традиционной приверженностью мягким консенсусным формам взаимодействия – Великобритании, Австралии и др. С периода в 1980-х годов, с восхождения М. Тэтчер, Р. Рейгана и Г. Коля происходит ощутимый сдвиг в характере и стиле политического лидерства в либеральных демократиях. Суть этого сдвига заключается в востребованности лидеров, менее склонных к политике компромисса и консенсуса и в большей степени приверженных силовым приемам. Эти лидеры добиваются исполнительной власти посредством выстроенных в плебисцитарном формате выборов . Обретя власть, политики подобного рода концентрируют полномочия в ядре исполнительной власти за счет урезания полномочий законодателей и административного аппарата и используют власть более произвольно, бесконтрольно и безнаказанно по сравнению со своими предшественниками.
Отмеченный тренд не является однородным во всех либеральных демократиях, и там, где он имел место, он нелинеен, с явными приливами и отливами. Однако тренд к восхождению более решительных лидеров – или, по крайней мере, воспринимаемых в качестве таковых, – очевиден: Дж.Буш в США, Т.Блэр в Великобритании, Я.Коидзуми в Японии, С.Берлускони в Италии, Дж.Ховард в Австралии и А.Ф.Рассмуссен в Дании, Х.Сапатеро в Испании, С.Харпер в Канаде, А.Меркель в Германии, Н.Саркози и Ж.-М.Ле Пен во Франции, К.Хайген в Норвегии, Й.Хайдер (до его гибели) в Австрии, П.Фортюн в Нидерландах (до его убийства). Применительно к этим лидерам определение цезаристский может показаться чрезмерно драматическим, однако обретение власти посредством плебисцитарных приемов определенно наводит на аналогии с европейской политикой межвоенных десятилетий. Создается впечатление, что наступило время решительных лидеров, во все возрастающей степени полагающихся на силу и входящих в более агрессивные, жестко организованные и взаимно антагонистические элиты (что наблюдается, по крайней мере, в некоторых либеральных демократиях [подробнее, Higley, Pakulski 2007: 8]).
В качестве моделей концептуализации диверсификации лидерских практик можно использовать идущую от Н.Макиавелли и В.Парето дихотомию львы–лисы, находящую развитие и в современных исследованиях . Современным аналогом этой дихотомии может служить предложенная Р.Ароном формула: "Современным миром правят два типа людей: одни преуспели благодаря войнам, другие – в мирное время" [Арон 1993: 111]. Этот подход созвучен типологии политических стратегий, предложенных Дж.Сартори, который выделял две стратегии взаимодействия политических акторов:
– неограниченная политическая борьба по принципу "игры с нулевой суммой" – "политика как война";
– ограниченное политическое состязание по принципу "игры с позитивной суммой" – "политика как торг" .
Мировая политика последних десятилетий отмечена расширением использования методов «игры с нулевой суммой». Весьма существенный вклад в доминирование этого стиля внесла команда Дж. Буша. Вместе с тем, констатируя усиление силовых обертонов в американской политике, следует признать, что эта тенденция не является беспрецедентной. Новацией выглядят два аспекта: переход от отдельных внешнеполитических решений и акций к выстраиванию системы управления, основанной на преимущественном использовании силы, и имплантацию силовых стратегий из сферы международных отношений в область внутренней политики.
Завершая рассмотрение тенденций современного элитогенеза, следует отметить различную степень их новизны по отношению к базовым характеристикам традиционной для западного социума модели элитной организации. К чиcлу таких базовых характеристик можно отнести глубокую линию размежеваний в системе отношений элиты – массы; высокую степень внутриэлитной сплоченности; компромисс в качестве основополагающего механизма внутриэлитных отношений, доминирование «мягких» технологий лидерства [Гаман-Голутвина 2006: 1.3].
Соответственно, усиление власти элитных групп по отношению к внеэлитным группам выступает относительной новацией – в условиях глобализации и пока преимущественно монополярной структуры мира эта тенденция обретает новую конфигурацию и большую глубину. Нетипичны преобладающие сегодня практики политического лидерства и нарастающая напряженность в сфере внутриэлитных отношений. Вследствие системообразующего для либеральных демократий значения внутриэлитного консенсуса дестабилизация последнего чревата потнециальной дестабилизацией основанных на компромиссе политических систем.
Они сейчас правят миром, постепенно переходя к полному порабощению и тотальному контролю каждого человека на планете, независимо от его местонахождения и национальной принадлежности.
Мировое правительство, единые деньги, тотальный контроль - цель этих людей.
Бильдербергский клуб - структура, которая объединяет принадлежащих к «глобальной элите» политиков, финансистов, представителей транснациональных корпораций (ТНК), секретных служб и СМИ.
Непосредственными инициаторами создания клуба, первое заседание которого состоялось в мае 1954 г. в голландском городе Остербек в отеле «Бильдерберг», были спецслужбы США. Еще в конце 40-х гг. в целях сохранения американского контроля над европейской элитой на содержании ЦРУ появились такие организации, как «Европейское движение», Американский комитет за объединенную Европу, «Европейская молодежь» и ряд других.
Поскольку, однако, методы прямого вмешательства США в европейские дела вызывали у общественности определенное недовольство, было решено обеспечить контроль над Европой через ТНК, с помощью проамерикански настроенных представителей западноевропейской элиты. В этих целях и был создан «Альянс», названный позже Бильдербергской группой, планировавшийся как «клуб размышлений» для представителей правящих кругов и крупнейших корпораций стран - членов НАТО.
Председателем клуба стал принц Бернгард Голландский, супруг королевы Юлианы, в недавнем прошлом - служивший Гитлеру офицер СС, являвшийся в начале 50-х годов основным акционером нефтяной компании Ротшильдов Royal Dutch Shell.
Среди 80 человек, присутствовавших на учредительном заседании Бильдербергского клуба, главную роль играли Д. Рокфеллер, глава Фонда Рокфеллера Г. Гейнц, президент Фонда Карнеги Д. Джонсон; в созданный тогда же руководящий комитет вошли представители Ротшильдов, банка Шрёдера, газеты «Нью-Йорк таймс», лондонского Королевского института международных отношений и ЦРУ США. Настоящими руководителями Бильдербергской группы были барон Эдмунд Ротшильд и Лоуренс Рокфеллер, выбиравшие членов клуба.
Одной из главных целей, обозначенных сразу после образования группы, являлось создание европейского супергосударства с собственным центральным банком и единой валютой, находящегося под «естественным» контролем США. Конечная цель деятельности бильдербержцев формулировалась как создание транснационального правительства.
Бильдербергский клуб построен по принципу масонской ложи, его структура включает в себя три круга.
«Внешний круг» достаточно широк и объединяет до 80% участников собраний. Члены этого круга знают только часть реальной стратегии и истинных целей организации. Второй круг, намного более закрытый, - Комитет управления (Steering Committee), состоящий из 35 человек, знакомых с задачами группы примерно на 90%.
Самый узкий круг - Консультативный комитет (Advisory Committee), состоящий примерно из десяти человек, досконально знающих подлинные цели и стратегию организации и обладающих всеми полномочиями по делам группы в период между ее ежегодными заседаниями. Как писал итальянский журнал «Эуропео» в 1975 г., «несмотря на пестроту своего состава, в целом бильдербержцы - это некое суперправительство, на свой фасон перекраивающее правительства стран Запада».
В настоящее время постоянными участниками клуба являются Эдмунд де Ротшильд, Дэвид Рокфеллер, Збигнев Бжезинский, Пол Волфовиц, Генри Киссинджер, Ричард Холбрук, Этьен Давиньон, Генри Гейнц, Романо Проди и некоторые другие. Считается, что актив клуба объединяет 383 человека, треть из которых американцы - представители аппарата Президента США, Госдепартамента, крупнейших корпораций, банков и деловых кругов.
Основная часть финансовых средств, идущих от ТНК и западных секретных служб, за счет которых осуществляется деятельность Бильдербергского клуба, поступает главным образом через подставные общества и банки, расположенные на Багамах, в Лихтенштейне, Люксембурге и Швейцарии. Имена тех, кто финансируют клуб, точно установить невозможно. Известно только, что на финансирование деятельности Бильдербергской группы тратятся астрономические суммы.
Собираются члены клуба один раз в год в течение 4 дней, как правило, в мае - июне в разных городах, либо в замках, либо в дорогих гостиницах в условиях полной секретности. Каждое совещание, в котором участвует около 120 человек, проходит в обновлённом составе. Все обсуждения ведутся при закрытых дверях, допускаются туда только «свои» журналисты. Никакая информация наружу не выходит: на собраниях бильдербержцев запрещено что-либо записывать; запрещено делать заявления для прессы и разглашать дискуссии, происходящие на этих встречах.
Ведущие медиамагнаты либо присутствуют на собраниях клуба, либо присылают своих представителей и отлично осведомлены о программе совещаний (например, «Нью-Йорк Таймс», «Файнэншл Таймс»), однако никогда не рассказывают об этом на страницах своих изданий.
Известны слова Д. Рокфеллера, сказанные в 1993 г., когда он поблагодарил редакторов крупнейших западных СМИ за то, что те на протяжении почти сорока лет хранили молчание: «Нам было бы невозможно разработать наш план для всего мира, если бы он был предан огласке в те годы. Но мир устроен сложнее и готов идти к мировому правительству. Наднациональная верховная власть интеллектуальной элиты и банкиров мира, несомненно, более предпочтительна, чем национальное самоопределение, практиковавшееся в прошлые столетия. Таким образом, мы обязаны удержать прессу в неведении относительно наших убеждений, составляющих историческое будущее нашего века».
Однако скрыть деятельность Бильдербергской группы невозможно, и периодически от тех или иных членов клуба или причастных к его деятельности людей информация вырывается наружу.
Одним из первых серьёзных исследований, посвященных бильдербержцам, стала книга бывшего агента западных спецслужб Л. Гонсалеса Мата, изданная в 1979 г. Совсем недавно вышли книга Дэвида Роткопфа «Суперкласс: элита мировой державы и мир, который она строит» и двухтомное исследование историков Пьера и Даниель де Вильмарэ и Вильяма Волфа «Факты и события, скрываемые от общественности». В настоящее время за деятельностью Билдербергского клуба активно следят независимые исследователи англичанин Тони Гослинг, создатель сайта www.bilderberg.org/ с подробной информацией о деятельности клуба, и американец Джим Такер, редактор консервативной газеты «American Free Press», получающий сведения от людей, регулярно присутствующих на заседаниях клуба в качестве помощников и ассистентов, но не являющихся его членами. Сообщения Такера публикуются на сайтах www.prisonplanet.com/articles/ и www.nouvelordremondial.cc/cat/bilderberg-group/.
На своих заседаниях Бильдербергская группа принимает стратегические решения по ключевым вопросам финансовой, военной и социальной политики, минуя правительственные органы ведущих стран мира. Как сказал британский экономист Уилл Хаттон, на каждой встрече клуба «консенсус является фоном, на котором принимаются политические решения во всём мире». Так, именно на встрече бильдербержцев в Швеции в 1973 г., объединившей представителей крупнейших нефтяных компаний, был одобрен специально разработанный сценарий повышения мировых цен на нефть и изложен план контроля над мировыми потоками нефтедолларов.
На собраниях Бильдербергского клуба «избирают» будущих президентов США и премьер-министров Великобритании (подтверждается участием в Бильдербергских конференциях Билла Клинтона в 1991 г. и Тони Блэра в 1993 г.).
В июне 2006 г. на заседании бильдербержцев в городке Каната, пригороде канадской столицы Оттава, в центре внимания были вопросы энергетики, политики в отношении России, положение на Ближнем Востоке, «терроризм», форсированное заселение белых стран другими расами, объединение Канады, США и Мексики в единое государство, вторжение в Иран, сокрытие разработанного топливоэкономичного автомобиля с расходом бензина 1 галлон на 200 миль, создание мирового правительства по экономической модели Средневековья. Здесь было принято решение о повышении цен на нефть до 105 долларов за баррель (по предложению Г. Киссинджера).
В 2007 г. Бильдербергская конференция состоялась в Стамбуле, где обсуждалась проблема глобального изменения климата, геополитика на Ближнем Востоке, роль Турции в Европейском Союзе, реформы Всемирного банка, иранская ядерная проблема. И вновь одной из важнейших тем была разработка общей стратегии и политики Запада в отношении России, чья позиция по вопросам энергетики вызвала у представителей группы крайнее недовольство.
В 2008 году в числе участников Бидербергской конференции в Шантийи были Генри Киссинджер, Дэвид Рокфеллер, президент Федеральной резервной системы США Бен Бернанке, Кондолиза Райс, Ричард Перл, президент Европейского центрального банка Жан-Клод Трише, комиссар ОБСЕ по правам национальных меньшинств Кнут Воллебэк, Пол Волфовиц, генеральный секретарь НАТО Яап де Хооп Схеффер, бывший глава МИД ФРГ Йошка Фишер, бывший президент Польши Александр Квасьневский, министр иностранных дел Чехии Карел Шварценберг, его коллега из Турции Али Бабакан, ирландский генеральный адвокат Паул Галлахер (его склоняли к тому, чтобы найти способ изменить ирландское «нет»» Лиссабонскому договору на «да), Флеминг Розе (редактор отдела культуры датской газеты «Юлландс-Постен», прославившийся благодаря «карикатурной войне»; как предполагают, его использовали, чтобы спровоцировать возмущение мусульман в соответствии с проектом «Столкновение цивилизаций») и другие лица. От России присутствовал Дмитрий Тренин из Московского Центра Карнеги.
На этот раз бильдербержцы обсуждали вопросы всеобщей чипизации американцев, политики в отношении Ирана и цены на нефть. Собрание группы неслучайно проходило в США, где грядут президентские выборы. По некоторым данным, 6 июня на встрече в Шантийи тайно присутствовали Хиллари Клинтон и Барак Обама. Известно точно, что в этот вечер они имели частную встречу на севере Вирджинии. Для подбора кандидатуры на роль будущего вице-президента Барак Обама пригласил члена Комитета управления Бильдербергов Джеймса Джонсона, уже выступавшего в этом качестве во время избирательных компаний Джона Керри и Уолтера Мондейла. Д. Джонсон является вице-президентом частного банка Perseus LLC и членом правления Goldman Sachs, Gannett Company Inc., Target Corporation, Temple-Inland и группы United Health, входит в состав Трёхсторонней комиссии и Совета по международным отношениям.
Некоторые участники клуба
Главы государств, правительств и коронованные особы — участники заседаний
Билл Клинтон, бывший президент США
Маргарет Тэтчер, бывший премьер-министр Великобритании, бывший лидер Консервативной партии Великобритании
Тони Блер, бывший премьер-министр Великобритании, бывший лидер Лейбористской партии Великобритании
принц Филипп (Великобритания)
Хуан Карлос I, король Испании
Королева София Испанская, жена Хуана Карлоса I, короля Испании
Беатрикс (королева Нидерландов)
Валери Жискар Д’Эстен бывший французский президент (и главный редактор конституции ЕС)
Члены правительств
Постоянными участниками Бильдербергского клуба являются
Генри Киссинджер -- государственный деятель, дипломат и эксперт в области международных отношений, 56-й Государственный секретарь США
Дэвид Рокфеллер - банкир, государственный деятель, глобалист и текущий глава дома Рокфеллеров.
Нельсон Рокфеллер - американский политик и банкир, вице-президент США в 1974—1977
Роберт Макнамара - предприниматель, политик, министр обороны США в 1961—1968, президент Всемирного банка с 1968 до 1981
Дональд Рамсфельд - политический деятель, министр обороны США в 1975—1977 годах
Збигнев Бжезинский - политолог, социолог и государственный деятель
Алан Гринспен - бывший глава Федеральной Резервной системы США
Кондолиза Райс - бывший Госсекретарь США
Политики США
Ричард Перл - политик, заместитель министра обороны США (1981—1987)
Пол Вулфовиц - политик, бывший заместитель министра обороны США с 2001 по 2005, идеолог американской гегемонии в однополярном мире
Политики России
Анатолий Чубайс, политик
Григорий Явлинский, политик
Следует отметить, что создание бильдербергского клуба это лишь формальное объединение элиты, необходимое для достижения более глобальных целей. Истоки же рождения «нашей» мировой элиты связаны с появлением Соединенных Штатов Америки. В дальнейшем развитие этого государства, как инструмента, неразрывно связано с обогащением мировой элиты и установлением мирового господства в мире: как военного, так и финансового. США единственная страна, которая получила огромные прибыли в результате мировых войн и других локальных конфликтов, и даже по окончании конфликтов расширила свое господство в мире. Создала доллар единственной мировой валютой, поставив в финансовую зависимость многие государства мира. Учавствовала в развитии (искусствено) всех финансовых кризисов.
Любое крупное событие, будь то выборы президентов, финансовые кризисы, военные конфликты, революции и др. не появляются сами собой и не есть волей большинства граждан - это деятельность небольшой группы людей, которые руководствуются только принципами власти и денег.
Теневые силы, стоящие за Новым Мировым Порядком (НМП) последовательно претворяют в жизнь план установления полного контроля над человечеством и ресурсами нашей планеты. Дэйвид Айк назвал этот процесс «Тотально подкрадываться на цыпочках», поскольку «они» предпринимают небольшие шаги в сторону нашего полного и несомненного порабощения.
Планы теневых сил, стоящих за НМП
Где то поблизости от верхушки пирамиды расположилась сверхэлитарная организация, более известная как Совет 13 семейств, которая управляет всеми основными событиями, происходящими в мире. Как следует из этого названия, Совет состоит из высших представителей 13 наиболее влиятельных семейств земного шара.
Все большее число людей начинает осознавать, что 99 процентов населения Земли находится под контролем «элитного» одного процента, однако Совет 13 семейств состоит из менее чем одного процента от «элитного» одного процента, и никто на земном шаре не может подать заявку на членство в этом Совете.
По их мнению, они наделены правом властвовать над нами только потому, что они являются прямыми потомками античных богов и считают себя королями. К этим семействам относятся:
Ротшильды (Байер или Боуэр)
Брюсы
Кавендиши (Кеннеди)
Медичи
Гановеры
Габсбурги
Крупп
Плантагенеты
Рокфеллеры
Романовы
Синклэйры (Сент-Клеры)
Варбурги (дель Банко)
Виндзоры (Саксен-Кобург-Гота)
(Скорее всего, этот список не является окончательным и некоторые очень влиятельные кланы все еще неизвестны нам).
Династия Ротшильдов, несомненно, является наиболее влиятельной и известной династией на Земле, а ее состояние оценивается ориентировочно в 500 триллионов долларов США!
Они осуществляют свою власть посредством мировой банковской империи, которая практически полностью принадлежит им.
К наиболее важным организациям, которые изо всех сил устанавливают НМП и полностью порабощают нас, относятся:
Деловой центр Сити в Лондоне (финансы, контролируемые Ротшильдами) – НЕ является частью Великобритании;
Федеральная Резервная Система США (финансы – частный банк, принадлежащий Ротшильдам) – НЕ является частью США;
Ватикан (идеологическая обработка, обман и тактика запугивания) – НЕ является частью Италии;
Вашингтон, Округ Колумбия (армия, программирование умов, промывка мозгов и геноцид) – НЕ является частью США;
Все вышеперечисленные организации функционируют как отдельные государства, действуют в соответствии с их собственным законодательством, а потому на земном шаре не существует такого суда общей юрисдикции, который мог бы когда-нибудь привлечь их к ответственности.
Сегодня в мире существует множество секретных сообществ, которые действуют как филиалы мега-корпорации, принадлежащей Совету 13 семейств.
Несмотря на то, что они получают значительное вознаграждение за свою работу, члены этих секретных сообществ не являются членами «элитных» династий, они не имеют представления о том, кто является их хозяевами, и они не имеют представления о том, как выглядит на самом деле настоящий план.
Промывка мозгов
Другим способом массового порабощения, используемого ими против нас, является так называемая система образования. Школы перестали быть тем, чем они были раньше, а дети учатся в них запоминать не думая и слепо повинуясь.
На самом деле, эта система образования слишком дорога и неактуальна, чтобы сохранять ее в эпоху Интернета.
«Почему неактуальна?» спросите Вы. Потому что Интернет предоставляет нам свободный доступ к практически неограниченному объему информации.
Так почему же мы по-прежнему тратим огромные суммы на государственное образование? Потому что мировая «элита» требует, чтобы наши дети учились беспрекословно подчиняться и мыслить стереотипами.
Что мы можем с этим поделать?
Сейчас вера человечества висит на волоске, поскольку контроль спрута НМП распространяется все шире и шире. С одной стороны, мы находимся в шаге от нашего полного порабощения, но, с другой стороны, мы могли бы легко разрушить пирамиду их власти, просто объединившись против обмана с их стороны и осуществив мирную революцию в умах, сердцах и душах людей.
В течение многих лет я спрашивал себя о том, что является их самым сильным оружием, которое они применяют для нашего порабощения. Является ли этим оружием некачественная система образования вкупе с постоянным воздействием на наш мозг? Или этим оружием является страх, порожденный религией? Либо это страх быть наказанным системой (быть посаженным в тюрьму или быть убитым), или таким оружием является незримое порабощение с использованием монетарной системой?
На мой взгляд, все вышеперечисленное вкупе оказало гигантское влияние на наше сообщество и на то, как мы думаем, однако их самым сильным оружием является передача финансовой системы по наследству!
Валютные рабы
Финансовая система незаметно поработила человечество и теперь нас используют в качестве валютных рабов. Мы работаем каждый день с 9 часов утра до 5 часов вечера, в скучных и угнетающих условиях, без какого либо созидательного или конструктивного стимула.
В большинстве случаев, единственным мотивом, заставляющим нас выходить на работу, является получение очередной заработной платы – и не важно, как много и усердно мы работаем, у нас никогда не бывает достаточно денег.
Задумывались ли вы о том, почему мега-корпорации (получающие многомиллиардные доходы) платят десятки миллионов их первым руководителям и минимальную зарплату остальным сотрудникам?
Такой подход был тщательно разработан для того, чтобы человек, постоянно находящийся «у края пропасти», никогда не имел возможности для самообразования, самоанализа и – в конечном итоге – для духовного пробуждения.
Так разве не это является главной целью нашего пребывания на Земле? Чтобы стать одухотворенными существами (очевидно, что одухотворенность не означает религиозность) и завершить цикл воплощения?
«Они» не собираются обучать людей, способных критически мыслить и имеющих духовные цели. Нет, такие люди опасны для этих семейств!
«Им» нужны покорные «роботы», у которых хватит ума для того, чтобы управлять машинами и поддерживать систему в рабочем состоянии, но которые будут достаточно глупыми, чтобы задавать вопросы.
Деньги – это око «дьявола»
Корни всех самых значительных проблем, присущих нашему миру, находятся глубоко в области финансовых проблем: войны, болезни, разграбление Земли, порабощение человека и создание нечеловеческих условий труда приносят прибыль.
Наши лидеры развращены деньгами, и всеобщая миссия человечества на Земле была также подменена деньгами.
Так почему, в первую очередь, нам нужна финансовая система? На самом деле, мы не нуждаемся в ней (по крайней мере, уже не нуждаемся). Наша планета не берет с нас ни копейки за использование ее природных богатств, и мы располагаем технологиями, позволяющими добывать их без применения физического труда.
Решение проблемы
Если ближе к делу, то существуют «блестящие умы», которые десятилетиями рассуждают о сырьевой экономике. Одним из таких примеров является господин Жак Фреско, выдающийся промышленный дизайнер и прикладной социолог, который потратил большую часть своей жизни на проектирование будущего.
Города, предложенные г-ном Жаком Фреско, будут построены автономными строительными роботами и будут экологически чистыми и самодостаточными, устойчивыми к землетрясениям и пожарам.
Другие люди уже обсуждают переходный план к экономике будущего, где отпадет необходимость в деньгах, и всем людям будут предложены наилучшие условия для достижения их наивысшего потенциала – все для блага всего человечества.
Итак, мой вопрос: готовы ли мы принять будущее и избавиться от контроля «элиты» в мире без денег, или мы позволим возникнуть Новому Мировому Порядку?
Мировые правящие элиты. От Адама до наших дней
Статья 2.
Введение
В современных исследованиях политических элит авторами используется ряд понятий, которые не только не вносят ясности в понимание, что такое элиты, но окончательно запутывают читателя. Поэтому, прежде чем приступим к размышлению об элитах, необходимо разобраться с самим понятием «политические элиты». У аналитиков и у журналистов, пишущих на эту тему, само понятие элит так размыто, а элит такое множество, что представители основных элит и особенно политических, теряются в этом множестве. У них элиты все, от тараканов до роботов. А если кто-то и начинает рассуждать о политических элитах, то обычно говорят и пишут о второстепенных и даже третьестепенных политических элитах, но почему то избегают даже упоминаний об истинных правителях государств и мира, то есть о тех кто принимает решение. Создается впечатление, что кем-то создан информационный вакуум в этом вопросе. На слуху мирового сообщества постоянно звучат имена Обам, Саркази, Клинтонов и прочих политических деятелей, которые представляются читателю или слушателю, как вершители судеб человечества. Вероятно, это дань старой традиции, но при всем уважении к их должностям, они по своему предназначению являются скорее исполнителям и могут принимать только текущие решения, в русле общего, уже продиктованного для них направления политики. Но кто определяет это направление?
Так что же такое элиты, политически элиты и правящие элиты?
Конфуций писал, что человеческая элита представляет из себя лучших из лучших людей, то есть состоит из тех, кто обладает высшими добродетелями, такими как мудрость и справедливость.
Русский философ Л.Карсавин отмечал очень интересную ситуацию с управлением в демократическом государстве. По его мнению, в таком государстве совсем не управляет народ, почти не управляет парламент, немного управляет кабинет министров, а управляет более всего бюрократия, единственный постоянный и непреходящий элемент власти. То есть правящей элиты, по Л.Красавину вообще не существует, а есть бессмертное чиновничество, которое правит всем и вся.
Г. Моска ввел понятие политического класса и вывел закон, что общество всегда управляется меньшинством и даже при смене власти, она передается из рук одного меньшинства в руки другого меньшинства. Меньшинство исторически стремится закрыться от остальной части общества и передавать свои властные привилегии по наследству, что потом приводит к неотвратимому вырождению элиты. Во избежание вырождения, более мудрые элиты производят свое обновление, за счет приема в нее влиятельных представителей других слоев общества.
Затем В. Парето уже официально, ввел в оборот термин «элита». Согласно В.Парето, выдвижению людей в элиту способствует наличие у них качества умения предвидеть и выражать скрытые влечения масс, то есть обладание качествами вождя. Элита не является неизменной и находится в непрерывной трансформации. Это позволяет сохранить социальное равновесие в государстве, так как обеспечивает в нужный момент, приход к власти элит, обладающих качествами, востребованными новой общественной ситуацией.
Как следует из приведенных мнений, понятие элита в человеческом обществе изначально включало в себя, предположение, что это избранные люди, которые выделяются среди прочих тем, что обладают более высокими моральными критериями личности, высоким уровнем интеллекта, талантом предвидения общественных процессов.
Это понятие, действовало бы и для всех этапов общественных формаций человечества, но только необходимость в именно таких качественных критериях постепенно отпадала. Общественная мораль так трансформировалась со временем, что те качества, которые когда то были основополагающими для элит, переставали цениться в обществе и их заменили новые качества, востребованные временем. А так как наши размышления о современной политике и политиках, то изначальные понятия и определения Конфуция и прочих авторов об элите, не могут быть использованы, потому что нынешние политики не используют понятия нравственности в своей работе, а основным достоинством современного политика считается беспринципность при достижении цели. Это сформулировано еще со времен Макиавелли - цель, оправдывает средства ее достижения. Может только стоит оставить чувство предвидения политической ситуации. С учетом девальвации, среди политиков, высоких моральных качеств, в современной политологии при анализах используется альтиметрический подход, который принят среди зарубежных ученых за основной, и который оценивает принадлежность к элите, только по факту обладания каким-либо человеком реальной властью и политическим влиянием. То есть за основу принимается именно факт обладания этими категориями, но при этом не считается обязательным нахождение человека во властных и политических структурах. Такие качества, как наличие интеллекта, нравственности и совести в политическом элитарном сообществе, оставим за скобками, или отнесем к второстепенным качествам элиты.
Учитывая, что всеми современными политологами признается термин «политическая элита» и, сам факт существования множества политических элит, то целью наших рассуждений будет достижение понимания основных обстоятельств, приведших к возникновению высшей составляющей политических элит - мировой правящей элиты, а также будут затронуты ее связи с другими политическими элитами, которые ее создали, но в настоящее время играют второстепенную роль, обслуживают ее и наиболее приближены к ней.
Политологи в своих анализах оперируют многими категориями политических элит, но, по моему мнению, на текущий момент внимания заслуживают, те деятельность которых видна и очевидна:
- мировая правящая элита - ведущая элита, обладает реальной властью, не однородна по своему составу, состоит из представителей финансовой элиты и промышленной элиты. Является внегосударственным теневым образованием мафиозного типа, ее действия никому не подотчетны, но эти действия, в отличие от простой мафии, всегда законны. Законность действий объясняется тем, что другие политические элиты, являющиеся одновременно и управляющими государственными элитами, обеспечивают законодательную поддержку действий представителей мировой правящей элиты. Яркими представителями мировой правящей элиты являются семейства Рокфеллеров, Ротшильдов;
- государственные управляющие элиты – старейшие политические элиты, обладают властными полномочиями, делегированными им обществом. Обычно это происходит в процессе демократических выборов, но для западного мира характерно делегирование этих прав мировой правящей элитой и законодательно оформляется в процессе псевдодемократических выборов. Элиты представлены высшими властными должностями в государствах – президентами и ведущими министрами, их обязанность организовать деятельность своих государств таким образом, чтобы бизнесу, в том числе и принадлежащему мировой правящей элите было комфортно в их государствах;
- транснациональная элита – самая молодая политическая элита, обладает властными полномочиями, делегированными ей государственными управляющими элитами. Представлена высшими чиновниками надгосударственных образований, типа Евросоюз, ООН и т.п. Их обязанность, как и у государственных элит, организовывать деятельность подчиненных им международных структур так, чтобы действия мировой правящей элиты постоянно были подкреплены международным законодательством. В транснациональную элиту не входят топ-менеджеры и прочие высшие сотрудники транснациональных монополий, которые являются профессиональной производственной элитой.
Учитывая изначальную многослойность политической элиты, целью настоящей статьи является рассмотрение процессов зарождения человеческих элит, как они видоизменялись и, в итоге, создали те самые элиты, которые мы имеем в настоящее время.
Правящие элиты от Адама до нашего времени.
Человеческий мир объемен и бесконечно разнороден. Если бы мы были все одинаковы, то жили бы в гармонии, каждый бы любил своего ближнего и не желал бы большего, чем имеют все. Таким, вероятно, и должен был быть мир, который задумал Создатель. Мир, в котором все живые существа приходили бы в мир и уходили из него по законам природы и в гармонии с ней. Человеческий мир разнороден, но при всей его разнородности, у него есть одна общая и неотъемлемая черта, унаследованная нами от прародителей - он внушаем и управляем. Библейское предание говорит, что первое, что сделали наши прародители, они прислушались к руководящему совету Дьявола и съели яблоко познания, которое поселило в человеке, стремление к познанию, а вместе с ним и неуверенность в недостатке собственных знаний, а неуверенность требует наставника и поводыря. Так что человечество стало жить в мире полном сомнений, который оставили нам Адам и Ева после их грехопадения, а Дьявол в нем, стал первой руководящей и направляющей силой – прародителем всех элит.
Адам и Ева, как хорошие родители народили детей, те других и первыми же поколениями нашего праотца были заложены понятия: старшего, который руководил младшими и вечного противостояния Каина и Авеля.
Постепенно люди, руководствуясь этими принципами, создали мир, в котором, все принципы сохранились незыблемыми до нашего времени, старшие руководили младшими, брат убивал брата в стремлении стать вождем и быть первым.
Шло время. Человек обустроился в мире, который открыл ему Дьявол. А так как Бог, изгоняя человека из рая, не отнял у него разум, который и делает человека богоподобным по возможностям ориентироваться в мире, то человек стал его активно использовать, и пришел к выводу совершенно не божественному. Он решил, что был избран Создателем, для чего-то большего, в отличие от населяющих землю прочих живых существ. А раз он избран, то все остальные живые существа не избраны, то есть ниже его и должны подчиняться ему. Разум, человека ищет суть с пользой для себя. И разум обосновал для человека право провозгласить себя правителем, то есть царем природы, а всех прочих существ объявил подчиненными ему. Так человек, ведомый разумом в котором перемешались понятия добра и зла, назначил себя первой правящей элитой живого мира.
Прошло время, человек разумный распространился по земле, истребил виды других людей, которые по каким-то причинам не обладали таким разумом. Он пользовался живым миром по своему усмотрению, а все вокруг не могли соперничать с человеком вооруженным изощренным разумом. Человек, как более сильный получал от живого мира все, что ему было необходимо и в количествах, даже превышающих эту необходимость. Но наличие сомневающегося разума заложило и первые сомнения в самом себе и себе подобных. Появились размышления, о том, а почему получается так, что хотя все люди получают от живого мира одни и те же средства, обеспечивающие его жизнедеятельность, но количественно одни получают меньше, а другие больше. Разум объяснил, что кто-то из людей был способнее и удачливее других и за счет этих личных качеств, его семья, а потом и семьи его детей, а потом и племена процветали. Так, размышляя и сомневаясь, окружающие стали прислушиваться к мнению удачливого человека, и постепенно признали за ним верховенство. Появились старшины и вожди, которым поручалось обеспечение благосостояния племени. Проходило время и все то, что человек получал от живого мира, стало недостаточным для него, и разум сделал для него новые открытия. Освоение огня стало самым прогрессивным шагом в развитии человеческого общества, это как открытие энергии пара в более поздние времена. Появилась горячая пища, которая легче усваивалась и делала человека более сильным. Через огонь и горячую пищу, энерговооруженность человека возросла многократно и подняла его на недосягаемую высоту, по сравнению с окружающим его животным миром. За огнем последовало открытие металлов, создание из них предметов, которые усиливали его и облегчали ему жизнь, но одновременно еще больше отдалили его от природы. Созидатели оружия и предметов быта также становились уважаемыми людьми и уже могли соперничать по авторитету с вождями. Так, в число избранных вместе с первыми политиками – вождями, постепенно вошли производственники - ремесленники. Жизнь племени стала зависеть уже от большего количества людей.
Чем многочисленнее становилось племена, тем сложнее становились процессы их жизнеобеспечения и тем труднее было им выживать рядом с себе подобными. Возникали территориальные конфликты. Это служило поводом к миграциям. В процессе миграций и освоения новых территорий, укрупнения племен, окончательно сформировалась часть человеческого общества, которая уже не занималась обыденной работой, а вела поиск путей для обеспечения более успешного существования своего растущего сообщества.
Так, постепенно, жизнь сообщества стала зависеть от коллегиальных решений небольшого количества умных и удачливых людей, которые и стали первой реальной управляющей элитой. Возникшие элиты обслуживали племена, потом объединения племен, потом государства и были долгое время единым целым со своим сообществом, что поддерживало видимость демократического правления. Однако, представители элиты тоже были людьми и, руководимые тем же двойственным разумом, не забыли о своей выгоде и, на каком-то начальном этапе развития, уже не только обеспечивали жизнедеятельность общества, но и начали использовать общество в собственных целях. Так элитным человеком разумным было положено начало разделения общественного и собственного интереса. Шло время, возникновение и развитие религий позволило элитам обосновать свое верховенство, закрепить свое положение и окончательно разорвать с простым миром. Возник новый человеческий мир – мир правящей элиты, обоснованный религией и философией. Процесс появления королевских, а потом императорских династий, даже оформил законодательно факт неземной власти правящих элит. Наряду с этим, правящие элиты постоянно сокращали возможности общества по контролю за их деятельностью, вводя и развивая различные формы демократического управления.
Властные формы правления отдельных личностей или династических семей, на каком-то этапе, перестали устраивать ту часть сообщества, которая имела капиталы, чего часто не хватало у правящих элит и, которая давала им эти капиталы, но взамен хотела обладать властью. Это вынудило правящие элиты постоянно изобретать для своего спасения, взамен тоталитарных форм управления особые демократические формы управления, которые на тот или иной момент, соответствовали желаниям правящих элит и обладателей капиталов. Смысл перемен обычно заключался в том, что тоталитарное управление в виде одного лица или группы лиц из одного семейного клана, заменялось на управление выборными представителями из нескольких кланов, сформировавшихся к тому времени, и, представлявших из себя влиятельную часть общества и отвечавших за определенные области деятельности сообществ.
Так элиты после длительных преобразований приобрели следующий вид:
- политическая элита - включающая в себя членов наследственных монархий, выборных руководителей государства, членов правительства, депутатов законодательного органа, то есть всех, кто непосредственно принимает участие в принятии политических решений.
- экономическая элита - группа людей, контролирующая капиталы и основные экономические ресурсы общества и представители которой входили в политическую элиту.
- военная элита – группа, контролирующая средства подавления и уничтожения людей, обеспечивающая безопасность государства.
- бюрократическая элита – представленная высшими чиновниками государственного аппарата. Их задачей была реализация важнейших политических решений.
- идеологическая элита – представители сообщества, формирующие идеологию общества.
Власть была разбита на уровни, поделена и с внедрением такого правления, элиты стали многопрофильными, но право на принятие решения осталось только за той элитой, которая была на тот или иной момент более востребованной. Политическая, экономическая и военные элиты соперничали, сменяли друг друга. И в наше время такое распределение элит справедливо для развивающихся государств. Для более развитых политических систем сегодняшнего дня характерно сотрудничество двух элит политической и экономической, а военная элита в таких государствах действует строго в рамках своих функций. Первой страной новейшей истории, которая имела единственную правящую элиту, был СССР и этой элитой стала политическая элита, за нею такими же странами стали все государства социалистического лагеря. А первой страной, где на господствующие позиции вышла экономическая элита стали США. Пока история не подтверждает правильность выбора той или иной правящей элиты в качестве единственной руководящей силы. Исчез СССР, с его правящей политической элитой, но остался Китай, который успешно существует, управляемый единственной партийной элитой. США, в которых экономической элите уже больше 200 лет, еще доминируют в мире, но внутри нее произошел раскол на финансовую элиту и промышленную элиту и сосуществование этих элит далеко не мирное. Так как мировая правящая элита сосредоточена в основном в США и Европе, то интересен именно ее путь к власти в этих странах. На пути к созданию правящей е элиты совершенствовалась и выборная демократия. Для стран западного мира характерна система, при которой, избранные прямым голосованием или назначаемые представители от всех элит, участвуют в одобрении решений. Этот вид участия в правлении назвали представительной демократией, хотя никакого отношения к демократии он не имеет, а носил и носит все признаки постепенного перехода к олигархическому правлению. Меньшинство, входящее в политическую и экономическую элиты, владеет практически всеми экономическими ресурсами и это меньшинство правит государством. Процессы назначения представителей властных органов, при косвенном участии членов общества, имеющих право голоса, получили повсеместное право на существование и постепенно оформили структуру элит, соответствующую современной.
Но представительная форма управления обществами не была новой, она использовались в государствах Древней Греции и Рима, в государственных образованиях в средние века, а так как она в трансформированном виде используется и для большинства государств нашего времени, то она принесла с собой все ее исторические недостатки.
Как и подобает любому обществу, интересы политических правящих элит различных государств, становились при определенных обстоятельствах антагонистическими, что приводило к войнам по переделу сфер влияния на рынках внутри стран и мировых рынках.
Используя такую схему правления, правящие элиты, а соответственно и государства, которыми они управляли, просуществовали в непрерывных войнах до 1913 года. Были даже столетние войны. Разразившаяся война 1913 года, была последней войной, которая носила в себе все явные признаки войны за передел сфер влияния и которая, после своего завершения, открыла новую страницу в истории развития правящих элит, и самое главное, она была первой глобальной мировой войной. Она могла быть и не последней мировой войной в борьбе за сферы влияния, но всемирное недовольство правящими элитами, к концу войны, стало настолько мощным, что в одной из воюющих стран, оно привело к полному уничтожению ее государственных структур, создаваемых правящей элитой в течение нескольких веков. Итогом войны стало появление нового государства, сопровождавшееся тотальным уничтожением правящей элиты и всех сопутствующих ей элит.
Это подействовало отрезвляюще на правящие элиты европейских государств, а боязнь последовать за российской элитой заставила государственные правящие элиты Европы приступить к разработке новой, не военной концепции ликвидации противоречий между ними и обеспечения условий для своего собственного дальнейшего мирного сосуществования. Договоренности были достигнуты, в результате которых были созданы межгосударственные политические органы, призванные по замыслам их создателей сглаживать противоречия между государствами. Внешне казалось, что все разрешилось и европейским правящим элитам уже ничего не угрожало.
РСФСР, наследница Российской империи, ослабленная войной и революцией, не участвовала в конфликтах уточняющих послевоенные границы мира, она стояла как бы особняком от всех европейских государств и не предъявляла ни кому территориальных претензий.
Но европейские государственные правящие элиты встревожило то, что в процессе революции, в России, во-первых, была полностью уничтожена правящая элита и прочие элиты, а во-вторых, был озвучен лозунг - «вся власть народу», то есть новой российской властью был намечен путь к внедрению общенародного правления, которое в корне отличалось от европейской представительной демократии. А кроме того, советское руководство стало активно реализовывать этот лозунг в жизнь, находя при этом многочисленных сторонников в обществах Европы.
Внедрение в России нового правления сопровождалось всеобщим огосударствлением собственности, что было полной противоположностью праву частной собственности распространенной во всем остальном мире, то есть подрывало самые основы западного мира.
Не могло не тревожить элиты и то, что в процессе реализации идей народовластия у теоретиков социализма возникла идея глобальной пролетарской революции. Был создан Интернационал – своего рода кузница по подготовке новых европейских народных элит.
Перед государственными правящими элитами капиталистических государств, при реализации Россией намеченных ею проектов, вновь замаячила угроза потери власти над всеми контролируемыми ими сообществами. А терять было что, ведь с окончанием первой мировой войны государственные правящие элиты западного мира были уже полностью сформированы, а мир поделен между ними.
Конечно, границы собственных государств по-прежнему оставались тесными для реализации планов местных правящих элит, да и колониальные рынки, по мнению некотрых государств, были поделены не совсем справедливо, но после событий в России ни одна из европейских элит не могла решиться на войну за передел рынков. Кроме того, было найдено решение, как обойти сохранившиеся противоречия и оно заключалось в том, что в начале 20-го века заработала транснациональная программа ведения бизнеса. Это был первый проект новой зарождающейся политической структуры - мировой правящей элиты, которую уже не удовлетворяли условия бизнеса в рамках законодательств независимых государств. В Америке и Европе, как странах лидерах, сначала стали возникать транснациональные финансовые учреждения, транснациональные монополии, а вслед за ними вырастали и появились первые признаки связей государственных правящих элит с новыми транснациональными элитами, интересы которых эти государственные элиты вынуждены были защищать, создавая новые межгосударственные законы. После принятия этих законов транснациональные элиты уже могли без особых рисков вести бизнес за пределами собственных государств, а представители государственных элит после ухода из властных структур, пополняли ряды транснациональной элиты.. Так казалось, что постепенно исчезали последние основные причины для войн.
К середине двадцатого века государственные правящие элиты и транснациональные элиты практически объединились, вместе с ними соединились в общем интересе финансовый капитал и промышленный капитал. В процессе слияния государственных и экономических элит оформлялась и структура мировой правящей элиты.
Этому способствовали еще и чисто человеческие отношения. Первоначальное сближение государственных политических элит началось гораздо раньше и происходило по пути перекрестных династических браков, которые так перемешали семьи, что фактически создали единую европейскую политическую династию и особенно ярко это выражено на родственных связях американской и английской элит. Все правители стран были братьями или кузенами. Потом такая же ситуация потом повторилась и в экономике, где финансисты и промышленники создали династии владеющие банками и предприятиями во всех странах мира. Потом в процессе браков перемешались государственные правящие и экономические элиты. И если браки только начинали объединение всех элит, то транснациональный бизнес закрепил этот союз. Так, в начале 20-го века возникла новая транснациональная, межгосударственная, никем не контролируемая мировая правящая, почти семейная элита, которая, как и положено стала создавать условия для обеспечения своего существования в этом новом качестве. Первым шагом мировой правящей элиты стало начало разработки единой системы управления государствами через дальнейшую трансформацию «демократического» парламентаризма, путем создания такого, при котором президенты и правительства государств уже не выбирались бы обществом, а могли бы «демократичными» методами назначаться этой мировой правящей элитой, а она сама могла оставаться в тени.
Первую такую «демократию» начали внедрять в США. Постепенно, в начале 20-го века, процесс выборов в США был отработан до мелочей, и стало не важным, какой из кандидатов в президенты победит, так как они оба уже были согласованы между американской политической и мировой правящей элитой. Так в одном государстве реализовались замыслы мировой правящей элиты и она, не участвуя лично в политических государственных структурах, стала управлять самой мощной экономикой мира.
Опыт с американской представительной демократией успешно бы внедрялся и дальше, но на пути реализации распространения «демократического парламентаризма» по всему транснациональному миру, всплыла проблема идеологической неоднородности мира, а для успешной реализации планов мировой элиты весь мир должен быть политически однообразен, то есть либеральным, как Америка.
Главным препятствием для реализации планов мировой правящей элиты было существование СССР, где по прежнему действовал и реализовывался социалистический лозунг «вся власть народу» и, что было особенно тревожно для западных элит, он реализовывался под руководством Сталина весьма успешно, и который, так же успешно сделал государственной всю экономику, а по пути создавал новую советскую политическую элиту, основой которой должны были стать люди, воспитанные в советское время. Но создание новой советской политической элиты вызывало сопротивление большевистской еврейской элиты, которая была интернациональной и принимала активное участие в октябрьском перевороте. Она не смогла смириться с ее постепенным отстранением от реальной власти в новом государстве. Сталин, в ответ на их сопротивление, начал планомерное уничтожение представителей старой большевистской элиты. Поводом к этому послужило не только сопротивление старых большевиков созданию новой советской элиты, но был и самый главный грех большевистской элиты, и он заключался в том, что она была интернациональна и искала пути к сближению с правящими элитами Запада, которые всячески ее к этому подталкивали, а это совсем не устраивало Сталина.
Но, кроме СССР, существовала и вторая проблема. Итоги первой мировой войны подготовили для новой правящей элиты еще один неприятный сюрприз – возникновение Третьего рейха в побежденной ими Германии. Нацисты, в отличие от напуганных первой мировой войной, правящих европейских элит, открыто требовали нового передела мира, а кроме того их лозунг звучал для правящих элит очень угрожающе – «Германия для немцев». Это было очень похоже на лозунг большевиков – «вся власть народу», только масштабом поменьше. Кроме того, у Третьего рейха была очень сильная позиция в отношении западного мира. В отличие от СССР, германский финансовый и промышленный капиталы были уже давно транснациональными и активно участвовали в деятельности прочих транснациональных монополий. Эта позиция Германии была настолько выгодна для западных промышленных элит, что впоследствии они сдали Гитлеру всю континентальную Европу практически без боя, и только потому, чтобы не пострадали их деловые интересы в европейских странах. Промышленные элиты европейских стран и США не желали воевать с Гитлером. Однако, дальнейшие действия Гитлера, а именно его желание уничтожить Англию, которая в то время была, как и США была опорой мирового финансового капитала, встревожили мировую элиту. При этом мировую элиту беспокоил не столько начавшийся в Третьем Рейхе процесс геноцида по отношению к евреям, что само по себе признавалось ими не столь уж оригинальным и проводилось даже в древнем мире, при подготовке серьезных планов. Да и в более поздние времена, в той же Англии, которая еще в 12-ом веке первая применила желтые опознавательные знаки и изгнала евреев с острова. Мировую элиту встревожило не столько изгнание из Рейха евреев-банкиров, а последующая национализация их банков, то есть фактическое уничтожение старой финансовой элиты еще в одном государстве. Возникала ассоциация с Россией, где это уже было реализовано самым кардинальным образом. Все говорило о том, что и с Англией - оплотом мировой еврейской финансовой элиты, может произойти то же самое. Так возникшие проблемы поставили под угрозу само существование уже тогда мечтающей об единоличной власти – еврейской финансовой элиты.
К тому же еврейская финансовая элита и сама сознавала, что война с Гитлером будет Европой проиграна, так как транснациональные промышленные монополии, а соответственно и их владельцы, были не очень заинтересованы в разрушении уже налаженного европейского производственного механизма, а тем более в конфронтации с Гитлером. А выступать против Гитлера только во имя защиты еврейской финансовой элиты промышленные элиты не собирались. Промышленным элитам было не так уж важно, кому принадлежат банки еврею или немцу. Эти опасения финансовой элиты были подтверждены тем, что промышленные элиты Европы и США, в самом начале второй мировой войны, сдали без боя и Чехию и Австрию и Польшу. Так впервые, в оформившейся, мировой правящей элите появились разногласия, и которые финансовая элита, в будущем припомнит промышленной элите, когда в 60-годах 20-го века, создаст и внедрит монетарную систему в мировой экономике, а потом с ее помощью, оттеснит промышленную элиту на вторые роли в управлении миром.
Но это было еще впереди, а тогда еврейской финансовой элите срочно надо было спасать себя, то есть найти способ переориентировать Гитлера на врага, который может его уничтожить, а этой единственной силой был СССР. Тем самым финансовая элита решала обе проблемы сразу, уничтожала и СССР и Третий рейх.
История подтверждает, что еврейская финансовая элита смогла это сделать.
Война была развязана, в нее вовлекли СССР и Гитлер проиграл. Но после уничтожения Третьего рейха самый опасный противник - СССР не исчез, а в ходе войны стал еще более мощным и к удивлению всего мира, успешнее всех вышел из послевоенного кризиса. Кроме того, на развалинах Европы внезапно для мировой правящей элиты возникли новые государства, где тоже реализовывался лозунг - «вся власть народу». Смерть Сталина, которая до сих пор для многих является загадкой, облегчила мировой правящей элите их задачу по подготовке распада СССР и отделению от него просоветских марионеток.
Длительная холодная война, спланированная мировой правящей элитой, была бездарно проиграна наследниками Сталина, которые унаследовали безраздельную власть, но не стали настоящей правящей элитой. Они не унаследовали сталинских способностей по управлению государством, но при этом тайно, как и старая большевистская элита, в уничтожении которой они принимали активное участие, мечтали об интеграции в западное экономическое сообщество, надеясь на помощь этого сообщества.
Финансовая элита, которая к тому времени окончательно закрепилась в США, припомнила промышленной элите ее теплые отношения с Гитлером, и отмстила, практически отстранив ее от участия в принятии решений по развитию мировой экономики. Она блокировала все попытки мировой промышленной элиты по налаживанию экономических отношений с СССР, что привело бы по ее мнению, к ненужному для нее усилению промышленной элиты, а что самое неприятное, к росту могущества СССР. Устранив на вторые роли промышленную элиту, финансовая элита, через своих представителей в европейской финансовой системе внедрила в Европе монетарный проект по созданию бюрократической надстройки - Евросоюза, который полностью находился под ее контролем. Следующим и неожиданным для нее успехом был распад СССР и в этом ей помогли бездарные действия престарелой советской элиты.
Но к моменту распада СССР, отцы основатели мировой финансовой элиты, также, как и советская партийная элита, умственно одряхлели, а ее топ-менеджеры допустили для себя непростительную ошибку, и упустили благоприятный момент для интеграции России и возникших на месте бывшего СССР государств в европейское «демократическое» сообщество. А если бы это было реализовано, то Россия полностью подпадала под контроль мировой правящей элиты. Однако, мировая финансовая элита, по инерции холодной войны, продолжила бессмысленную конфронтацию с Россией – наследницей СССР, добиваясь ее полного уничтожения. Но если бы она подумала теми же мозгами, которые направили Гитлера на СССР, то поняла бы, что интеграция России в Европу, стала бы благом для Европы и для самой финансовой элиты, привела бы в последующем к полной экономической зависимости России от США, а как следствие к потере государственной самостоятельности. Но топ-менеджеры мировой финансовой элиты, которые действовали от ее лица, предпочли получить дивиденды от разграбления распавшегося СССР, то есть заниматься не политикой, а финансовыми аферами, действуя через созданных ею же российских олигархов. Но конфронтация России с западным миром закончилась, доходы от разграбления исчезли, а пришедшие временно к власти прозападные марионетки в России полностью себя дискредитировали и началось скатывание западной экономики к мировому финансовому кризису. Олигархи, насаждаемые и опекаемые мировой финансовой элитой, вынуждены были бежать из России, а оставшиеся, внешне, вынуждены были принять условия игры, которые им предложила новая российская власть. Время было упущено и теперь быстрое возрождение и усиление России, снова является головной болью мировой правящей элиты, а особенно то, что новые правители России продолжают вести независимую от запада политику и доказывают этим всему миру, что можно существовать и без опеки мировой правящей элиты, а это является дурным примером для других стран.
Кроме того, после распада СССР, неожиданно для всех возникла вторая экономика мира – независимый в поведении Китай, который руководимый своей политической элитой, со временем станет еще большей головной болью для мировой правящей элиты. Сегодня уже видно, что Китай всегда вел и ведет свою собственную игру и уже сейчас не считается с планами западных монетарных теоретиков.
Но кроме России и Китая появились проблемы и в ведении транснационального бизнеса, которые, после афер торп-менеджеров финансовой элиты привели к общемировому кризису. Была поставлена под удар новая идея правящей элиты о мировой глобализации. Глобализация, по мнению мировой финансовой элиты, должна была представлять шаг вперед по сравнению с существующим до сих пор транснациональным ведением экономики. Она должна была стать всемирным процессом экономической, политической и интеграции и унификации. Глобализация, вместо совокупности национальных хозяйств, связанных друг с другом системой международного разделения труда, предлагает единый мировой рынок, с одновременным разрушением национального суверенитета государств, а это очень важно для ослабления соперничающих с Западом экономик. Однако, на пути к глобализации мира снова встает неоднородность государственных политических систем, как и перед второй мировой войной, что может сильно ограничить, а то и совсем уничтожить саму идею глобализации.
Время показывает, что хотя политические игры мировой правящей элиты все еще продолжаются, но уже в эндшпиле и в невыгодной для нее позиции, а если учесть, что ее игроки далеко не гроссмейстеры, то исход для всей мировой правящей элиты может быть очень печальным. Нельзя снимать со счета и существующие до сих пор противоречия между финансовой и промышленной мировыми элитами. Просочившиеся в прессу сведения по переговорам между ними показывают, что они пока закончились безрезультатно и, по всему видно, что финансовая элита не желает делиться властью ни с кем. Но, признавая противоречия внутри мировой правящей элиты, мы должны помнить, что правящие элиты существовали с момента возникновения племенных отношений и они не исчезнут даже при ослаблении или даже исчезновении существующей мировой правящей элиты. Какими будут новые правящие элиты невозможно спрогнозировать, но ясно только одно, что ни одна из них уже не сможет претендовать на мировое господство, элит будет несколько, а там где много интересов много противоречий. А как решаются противоречия между элитами, мир уже испытал и не раз.
Извечный вопрос - что делать?
Во-первых, человечество должно осознать, что руководящий состав современной мировой правящей элиты, которая еще сильна и не оставила претензий на управление миром, состоит из престарелых абсолютно беспринципных людей. Молодое поколение не унаследовало хватки своих родителей, но гораздо агрессивнее них.
Во-вторых, с представителями мировой правящей элитой будет невозможно о чем-то договориться, потому что они живут в другом человеческом измерении, потому что они познали за прошедшие столетия, что такое безграничная власть, а самое главное почувствовали вкус и ощущения от обладания этой безграничной властью и чувствуют безнаказанность за любые свои действия.
В-третьих, мы должны понимать, что элиты вечны и, пока существует человечество, будут существовать и элиты, а на место исчезнувшей заступает новая, которая не всегда лучше старой.
Четвертое и самое важное – современная мировая правящая элита работала и, будет работать дальше только в своих интересах, интересы государств и народов для нее не существуют.
Единственная слабость всех элит – они хотят долго жить и продолжать править. Ставить перед собой задачу на уничтожение современных мировых правящих элит бессмысленно – они быстро воскреснут в другом обличье, потому что невозможно уничтожить то, что привело их к власти - капиталы. Значит надо поставить современные мировые правящие элиты в ситуацию, в которой они при всей их беспринципности, должны осознать, что нужны перемены ради продолжения собственного существования и сохранения капиталов.
А эти перемены заключаются в том, чтобы вернуть независимость государствам, попавшим к ним в зависимость, затем наладить диалог независимых государств и мировой правящей элиты, представляющей интересы финансовых и промышленных транснациональных монополий. Если не будет этого диалога, вскоре не будет и современной мировой правящей элиты в том виде, в котором она сейчас существует. Как это будет трудно реализовать, показывает пример сегодняшней Германии, которая пытается сохранить свою независимость, находясь в рамках Евросоюза, но она в единственном числе борется за свою независимость.
Надо помнить, что мировой правящей элите всегда выгодна конфронтация в обществах, между государствами, потому что в конфронтации выиграет всегда она, даже если одна из сторон одержит победу.
Только независимые государственные элиты могут сдерживать и противостоять действиям современной мировой правящей элиты. Усиление правящих элит этих государств, ведет к ослаблению влияния мировой правящей элиты, а, следовательно, делает ее более податливой на уступки и изменения. (продолжение следует)
Сергей Романов Строгалов
Разгул секс-меньшинств одновременно во всех странах мира и атаки на общество так называемых «либералов» не могут не настораживать здравомыслящее человечество.
Как следствие, мы имеем во Франции, Германии, Грузии и России многотысячные демонстрации протеста. Люди возмущены тем, что государственная и региональная власть целого ряда стран разрешает гей-парады и однополые браки, наплевав при этом на мнение здравомыслящего большинства.
Ради чего это делается и кто лоббирует интересы гей-сообщества?
Вне всякого сомнения, нынешнее мировое гей-шоу проводится исключительно для того, что вызвать во всём мире волну агрессии к моральным уродам, а через это привести миллионы здравомыслящих людей, поборников традиционных ценностей, в так называемое «пирофорное состояние».
Большинство, к сожалению, не представляет себе, НАЧАЛОМ ЧЕГО являются эти процессы.
Поскольку я представляю, то я хотел бы объяснить, что собственно происходит сейчас.
В мире существует некое «активное зло», уже давно вынашивающее планы по установлению НОВОГО МИРОВОГО ПОРЯДКА, кардинально нового порядка, о котором имеется надпись, например, на долларовой купюре США.
Чтобы создать этот НОВЫЙ МИРОВОЙ ПОРЯДОК, нужно сломать нынешний порядок, для этого, собственно, и создаётся сейчас искусственный глобальный хаос .
Он резко усилится, когда «активное зло» потянет за невидимые ниточки и спровоцирует в мире мировой финансовый кризис.
Кризис не составит труда устроить тем, в чьих руках находятся рычаги управления мировой финансовой системой.
Про мировой финансовый кризис разговор в обществе ведётся уже давно, и он преподносится исключительно как некая неизбежность.
Ещё в декабре 2011 года Д.А. Медведев, будучи президентом России, известил всех россиян, что небывалый мировой финансовый кризис случится очень скоро, и это вовсе не блеф и не пустой звук. «Международные эксперты считают, что мировая экономика вступила в полосу большой или великой депрессии. И это не просто сравнение, это, к сожалению, экономический факт, во всяком случае, тренд»
, - сказал ещё два года назад глава российского государства». (http://top.rbc.ru/politics/26/12/2011/631834.shtml).
Новый мировой порядок в понимании некой «мировой элиты» означает не только коренную ломку нынешнего социального устройства, но и значительное искусственное сокращение населения планеты. По мнению аналитиков, эта «элита» планирует известными ей способами добиться сокращения мирового населения ориентировочно на 2/3, то есть, на 6 или даже на 7 миллиардов человек. Об этом стало известно ещё в 2009 году из откровений мультимиллиардера Тэда Тёрнера и об этом в 2010 году даже зачитывался доклад в стенах Государственной Думы России профессором Ю.В. Курносовым.
Кто входит в состав этой «мировой элиты», вынашивающей такие планы?
«В списке участников, который попал в руки журналистов и был опубликован в греческой газете «To Vima», значатся Дэвид Рокфеллер , королева Нидерландов Беатрикс , королева Испании София , бельгийский наследный принц Филипп , министр финансов США Тимоти Гейтнер , президент Всемирного банка Роберт Зеллик , генеральный директор ВТО Паскаль Лами , спецпредставитель США в Афганистане и Пакистане Ричард Холбрук , президент Европейского центрального банка Жан-Клод Трише , председатель Европейской комиссии Жозе Мануэль Баррозу , глава МВФ Доминик Стросс-Кан , бывший председатель Совета по оборонной политике США, сотрудник Института американского предпринимательства Ричард Перл , сотрудник того же института, бывший глава Всемирного банка Пол Вулфовиц , командующий Центральным командованием США генерал Дэвид Петрэус , глава брюссельского аналитического центра «Брейгель» Жан Пизани-Ферри , ответственный за совместные операции по поддержанию мира в Африке ООН-АС Романо Проди , председатель совета директоров «Бритиш Петролеум» и финансовый советник Ватикана Питер Сутерланд , председатель совета директоров «Ройял Датч Шелл» Дж. Ван дер Веер , бывший директор английской службы МИ-6 Ричард Дэрлов , официальный историк Ротшильдов и Г.Киссинджера, экономист Нилл Фергюссон …» (Статья Бильдерберг-2009: «Глобальная элита» перед выбором : http://www.warandpeace.ru/ru/reports/view/35984/).
Это они и ещё сотни других представителей мировой элиты, чьи фамилии пока неизвестны или не подтверждены, озабочены сегодня идеей установления НОВОГО МИРОВОГО ПОРЯДКА.
А буквально сейчас на наших глазах начало разворачиваться новое действо: один в один как в годы Второй мировой войны «мировая элита» начала «сливать» евреев.
Евреи опять (!) должны стать своего рода «красным полотнищем»
в руках мирового «тореадора»
. Они в очередной раз должны сыграть роль громоотвода, задача которого принять на себя основной удар, но спасти при этом главных злодеев.
Свидетельство тому - свежая публикация в СМИ.
Администрация Обамы официально признала «еврейский заговор»
Складывается впечатление, что администрация президента США окончательно утратила чувство реальности, раз допускает такие политические и PR-промахи как в апреле-мае 2013 года, очередным из которых стало фактическое саморазоблачение команды Барака Обамы, публично признавшей наличие «еврейского заговора» в США и мире, чем шокировала еврейские общественные организации и еврейский бизнес, которые теперь всерьез опасаются за свою безопасность.
О чём раньше люди по всему миру только шептались и обсуждали в кулуарах, теперь официально озвучено Вашингтоном, и теперь человечество точно знает, кому обязано пропагандой ЛГБТ и лоббированием однополых браков на государственном уровне .
Как сообщила газета «Washington Post», 21 мая 2013 года на официальном приеме, организованном Национальным комитетом Демократической партии США для «Jewish American Heritage Month» (месячник чествования заслуженных американских евреев), вице-президент США Байден произнёс речь, в которой признал исключительную роль евреев в том, что идея однополых браков («gay marriage») была законодательно признана в некоторых штатах Америки .
Кроме этого он заявил, что «85% всех изменений, происшедших за последнее время в Голливуде и в общественных средствах массовой информации, стали возможными только потому, что эти отрасли возглавляют евреи… влияние которых огромно… поистине огромно…».
Байден отметил также влияние евреев в области «…изменений иммиграционного законодательства, движения за гражданские права и достижений феминизма» .
По мнению второго человека в стране после президента Обамы, «мы (США) — великая страна во многом благодаря тому вкладу, который приносят нам еврейское наследие и еврейские принципы».
Пафос выступления вице-президента показался чрезмерным даже некоторым из его слушателей. Так, Джонатан Чейт из «New York Magazine» высказал предположение, что речь Байдена может дать козыри противникам евреев, косвенно подтвердив существование «еврейского заговора» . Другие авторитетные евреи США, также присутствовавшие на данном мероприятии, тоже остались не в восторге от откровенной речи Байдена…
Загрузка...