Скандинавы: кто это такие, кого так называют? Описание и исторические сведения о народах. Гомосексуальность в скандинавии "эпохи викингов" Семейная жизнь в Дании

Современная культура пустила в тираж образы прошлого, ради привлечения внимания и собственной выгоды. Не стали исключением и скандинавы - кто это такие и чем они в свое время промышляли, сейчас не знает только ленивый. И все благодаря современному кинематографу и литературе.

Исторические данные

О своих предках мы знаем не так уж много, что уже говорить о предках соседей:

Дохристианские времена почти не сохранили источников информации;
Время уничтожает любые сведения;
Каждая сторона любила «обелять» или приписывать себе несуществующие победы;
Церковь на протяжении длительного времени пыталась уничтожить любые доказательства существования высокоорганизованных сообществ до нашей эры.

Вот и выходит, что даже о своей земле знаем не слишком много. А ведь у некоторых соседних государств история была не менее эпичной - с массовыми сражениями, революциями и сменами религии. Остается лишь гадать, как там все начиналось, на заре формирования цивилизаций.

Скандинавы: внешность народов

Если речь идет о каком-то древнем народе, описание лучше начинать с внешности. Поскольку полудикие любители морского грабежа на улице сегодня встречаются не так уж часто, уделим внимание потомкам скандинавских племен:

Вытянутая форма лица;
Почти горизонтальные скулы;
Светлая кожа;
Голубые глаза;
Выступающий вперед подбородок;
Светлые волосы.

Такой типаж внушает определенное уважение, благодаря постоянно сосредоточенному лицу и правильным пропорциям.

Все это касается «сильного пола», по поводу «прекрасной половины человечества» можно сказать следующее:

«Холодная красота»;
Белая кожа;
В большинстве своем - блондинки;
По всеобщим меркам - весьма привлекательны.

Брутальность в мужчинах и утонченность во внешности женщин делает представителей нордической внешности популярными моделями и звездами кино.

Набеги балтийских славян

Так уж сложилось, что лавры викингов и покорителей морей культура отдает потомкам германских племен. Но ведь не только они населяли северные широты в те времена.

Чего стоят обитающие на Балтийском море венеды и другие славянские племена:

Упоминаются во многих легендах и летописях;
Совершали набеги на датчан и сами подвергались разорительным атакам;
Славянскую керамику до сих пор находят на руинах скандинавских поселений;
Украшения наших предков приобрели в северных краях определенную популярность;
Существуют документально подтвержденные факты заключения союзов между викингами и венедами.

О какой-то агрессии или беспочвенной жестокости речь не идет:

Таковы были времена;
Морским грабежом промышляло все прибрежное население;
Ответные набеги совершались ничуть не реже;
Для некоторых слоев общества это был единственный вариант выживания.

Суровые места требуют определенных мер. Предки предпочитали попросту найти место «потеплей» и разграбить - захватить ценности, пленных и все необходимые ресурсы, какие только можно увезти. Занимались этим и славяне, и скандинавы, и многие другие. Главное требование - выход к морю и наличие духа авантюризма.

Древние скандинавы

Касательно дохристианской эпохи сохранилось совсем немного сведений:

Отсутствие письменности, как таковой;
Борьба церкви с ересью и язычеством;
Запись легенд спустя сотни или даже тысячи лет, после их сложения;
Неутолимый уход истории.

Мы имеем весьма размытые представления о той эпохе, но первые свидетельства о заселении этого края приходятся на XV век до нашей эры.

Предки германцев, в ходе естественной миграции, освоили Скандинавский полуостров и сформировали три этноса:

Норвежский;
Шведский;
Датский.

Конечно же, национальное становление произошло спустя тысячелетия, но именно тогда появилась основа для всех последующих в этом регионе культур. Соседние территории, кстати, были заселены славянами примерно в то же время. Так что смешение культур имело место быть.

Наибольшую популярность полуостров приобрел благодаря событиям тысячелетней давности:

Викинги направили свои походы в западном направлении;
Было зафиксировано разграбление Англии и части Франции;
Одному из нормандских герцогов удалось покорить «туманный остров».

Скандинавы - норманны?

Норманн - северный человек. Термин французский и активно закрепился за скандинавами после набега на Париж:

Это не было названием какого-то определенного этноса;
Норманном мог быть кто угодно, если он походил на викинга;
Понятие ассоциировалось с морскими грабителями.

Для нашей истории все это интересно немного с другой стороны. Существует норманнская теория возникновения первого славянского государства - Руси. Предположения базируются:

На географическом соседстве;
На факте перенаселения Скандинавии;
На перенятых нормах и устоях;
На возможности миграции в более южные регионы.

Скорей всего, все было немного иначе - имело место сложное взаимодействие между всеми этносами, населяющими данный регион. Достоверно известно, что новгородцы имели дело с норманнами - нанимали их в качестве солдат и мореплавателей.

Сама государственность была сформирована лишь после прихода норманнских правителей. Во всяком случае, так утверждают многие истории. Сложно поверить, что на столь обширной территории в течение столетий не сформировалось никаких законов и порядков. Это может оказаться лишь преувеличением «победителей».

Так кто же такие скандинавы?

Под скандинавами понимают, в узком смысле, население трех стран:

Дании;
Швеции;
Норвегии.

Формально, к Скандинавскому полуострову относятся и Финляндия с Исландией, но они были заселены несколько позже и имели культурные отличия. После событий тысячелетней давности, иначе как викингами называть население этих стран и язык не поднимется:

Осуществили множество морских походов;
Осадили Париж;
Захватили власть в Англии;
Считались лучшими мореходами своего времени.

Возможно, морские успехи Британии обусловлены таким «тесным знакомством» со своими соседями. Потребность обороняться от регулярных набегов дисциплинирует и способствует формированию воинских и флотских традиций.

Нам норманны интересны тем, что именно они могли стать основоположниками русской государственности. Как именно обстояли дела - сказать сложно, но их влияние на процесс государственного строительства невозможно сбросить со счетов.

Скандинавы - расплывчатый термин, в этом плане он чем-то схож со «славянами». Так можно назвать, кого угодно на многих тысячах квадратных километров и не сильно ошибиться.

Видео о представителях мужской части

В данном ролике Галина Самойлова расскажет про скандинавских мужчин, каковы их отличительные черты и особенности:

Гомосексуальность в эпоху викингов

Мое личное исследование ясно показывает, что в словаре викингов было определение (а соответственно, наличие и понятие) гомосексуальных отношений. Однако нужды сельскохозяйственной/пасторальной культуры требуют деторождения не только для появления рабочих рук, но и для поддержки родителей, достигших старости и потому каждый человек, вне зависимости от своих личных предпочтений был обязан жениться и произвести детей. Нет документальных подтверждений о наличии постоянных гомосексуальных или лесбийских пар во времена викингов; более того, в западной цивилизации до недавнего времени не рассматривалась сама возможность жизни исключительно с человеком своего пола. Коль скоро человек женился, рожал детей и хотя бы внешне не шокировал своим поведением окружающих, его сексуальные партнеры не имели особого значения. Древние скандинавы, пытавшиеся избежать брака в связи со своими сексуальными предпочтениями, наказывались по закону; мужчина, оставшийся из-за этого холостяком, именовался fuðflogi (муж, бегущий женского полового органа), а женщина, оставшаяся по тому же поводу незамужней - flannfluga (та, что бежит мужского полового органа) (Jochens 65).

Изучение саг и законов свидетельствуют, что мужская гомосексуальность рассматривалась с двух различных точек зрения: не было ничего странного или позорного в том, что мужчина совокуплялся с другом мужчиной, коль скоро он выступал в «активной», мужской роли, а вот к пассивному партнеру в этих отношениях относились с презрением. Следует учитывать, однако, что законы и саги отражают христианское сознание исландцев или норвежцев тринадцатого-четырнадцатого веков, то есть, в эпоху, изрядно отстоящую от языческой. Мифы и легенды показывают, что чтимые боги и герои участвовали в гомосексуальных актах, что можно рассматривать, как большую толерантность к гомосексуальности у викингов в дохристианские времена. О практике лесбиянства в эпоху викингов история умалчивает.

Терминология древних скандинавов, касающаяся гомосексуальности и отношения к ней

В кодексе законов и литературе древних скандинавов существовало слово «níð », используемое для оскорблений. Выражали им следующие понятия: «клевета, оскорбление, пренебрежение/презрение, беззаконие, трусость, сексуальные перверзии, гомосексуальность» (Markey 75). От níð произошли такие слова, как níðvisur ("стихи-оскобления"), níðskald ("скальд-оскорбитель"), níðingr ("трус, человек вне закона"), griðníðingr ("нарушающий соглашения"), níðstông ("презренный, дурной член (половой)") (Markey 75, 79 & 80; Sørenson 29), а также níða ("составление хулительных стихов"), tunguníð ("вербальное оскорбление-níð"), tréníð ("вырезанная из дерева фигурка или деревянная плашка, на которой изображены мужчины, вовлеченные в гомосексуальный акт, переданный niíðstông ’у (см. выше) (Sørenson 28-29). Нид (Níð) был частью понятий, связанных с мужской гомосексуальностью, как-то: ergi или regi (название как имя существительное) и argr или ragr (прилагательное от of ergi ) ("желающий играть (склонный к, заинтересованный в) женскую роль в сексуальных отношениях с другим мужчиной, немужественно, женоподобно, трусливо "); ergjask ("стать argr ’ом"); rassragr ("задница-ragr"); stroðinn и sorðinn ("используемый мужчиной для сексуальных целей") and sansorðinn ("демонстративно используемый другим мужчиной") (Sørenson 17-18, 80). Мужчина-seiðmaðr (занимавшийся женской магией) бывший argr ’ом, назывался seiðskratti (Sørenson 63).

Влияние христианства на отношение к гомосексуальности

Светские законы Исландии эпохи викингов не включают упоминание о гомосексуальности. Христианская церковь была единственным институтом, полностью запрещающим подобные отношения. В исландской «Книге наставлений» (ок. 1200 н.э) есть проповеди, упоминающие что среди смертных грехов есть и «те, леденящие душу тайные пороки, совершаемые мужами, которые дарят другим мужам уважения не более, чем жене или дикому зверю». Епископ Порлак Порхаллсон в Скахольтском сборнике наказаний (ок. 1178-1193 н.э) перечисляет наказания за девять или десять лет, включающие бичевание за «блуд между мужчинами или между мужчиной и животным», и следующим образом отзывается о лесбиянстве: «если жены ублажают одна другую, дОлжно назначит им то же наказание, что и мужам, повинным в наиболее отвратительном свальном грехе меж собой или с животными». (Sørenson 26) Христианство считает достойными презрения как активную, так и пассивную роль в гомосексуальных отношениях, тогда как скандинавы-язычники почитали подлежащими осуждению в данных отношениях лишь мужчину-пассива.

Отношение викингов к гомосексуальности и мужественности

В отличие от христианской концепции, сформировавшей западную культуру, викинги не считали гомосексуальность жестокостью или извращением, противоречащим законам природы. Однако считалось, что мужчина, подчиняющийся другому мужчине в сексуальном смысле, поступит аналогично и в других ситуациях: предпочтет роль ведомого роли лидера, позволит другим думать или сражаться за него. Таким образом, презрение заслуживали не гомосексуальные отношения per se , но скорее неспособность человека постоять за себя, принимать свои собственные решения, самому вести свои битвы - что прямо противоречило северному пониманию самостоятельности. (Sørenson 20).

Уступить другому мужчине (в сексуальном смысле) приравнивалось к трусости - из-за вошедшей в обычай сексуальной агрессии к поверженным врагам. Данная практика отражена, например, в саге Sturlunga . Особенно ясна она видна в части «Guðmundar dýra », где Гудмунд берет в плен мужчину и его жену и собирается в знак унижения изнасиловать обоих . (Ok var þat við orð at leggja Þórunni í rekkju hjá einhverjum gárungi, en gera þat vi Bjôrn prest, at þat þætti eigi minni svívirðing .) (Sørenson 82, 111; Sturlunga saga , I, 201). В дополнение к насилию поверженных врагов нередко кастрировали, о чем так же упоминается в некоторых местах упомянутой саги. Грагас (Grágás )* сообщает, что klámhogg или «позорный удар» по ягодицам считался, наравне с кастрацией, «большой раной» (hin meiri sár ), к каковым относились раны с повреждением мозга, живота или кости. Таким образом, кlámhogg , как и кастрация, был для жертвы символом «лишения мужественности» - наряду с проникающими ранениями - и это позволяет с высокой долей уверенности предположить, что данный термин относился к изнасилованию или принуждению к анальному сексу, каковое насилие осуществлялось над проигравшим противником. (Sørenson 68). Неизвестно, насколько широко в реальности была распространена практика насилия над побежденными противниками - и существовала ли она до распространения христианства, - но в других культурах, в которых этика агрессивной маскулинизации превалировала столь же сильно, как у викингов, насилие над поверженным противником являлось обязательным элементом. Подобный подход - изнасиловать врага, дабы подчеркнуть его унижение - играл против сексуальных отношений между мужчинами: если это применяется для того, чтобы опозорить противника, то попытка установить такие отношения с любимым другом расценивалась бы как худший вид предательства. (Sørenson 28). Поскольку все упоминания в литературе (особенно перечисление оскорблений) свидетельствуют о том, что именование кого-то sansorðinn ’ом, ragr ’ом, níðingr ’ом или обвинение в ergi означало, что человека обвинили в соблюдении пассивной роли в анальном сексе, нельзя с уверенностью сказать, относились ли викинги к оральному сексу между мужчинами столь же отрицательно (и вообще сказать, как они относились к оральному сексу, неважно кто и кому его совершал).

Интересно следующее наблюдение: викинги считали, что пожилой возраст превращает мужчину в argr ’а. Об этом свидетельствует хорошо известная поговорка: svá ergisk hverr sem eldisk , «любой становится argr ’ом по мере старения». Так что возможно гомосексуальность воспринимали более терпимо у людей, вырастивших детей и состарившихся (Sørenson 20), хотя история хевдинга Снорри, зачавшего 22 детей, причем последнего в возрасте 77 лет, прямо перед смертью, ясно свидетельствует, что старость в этом смысле мужчине не помеха! (Jochens 81). Для мужчины, неспособного иметь детей (вследствие импотенции, возраста, стерильности и проч) гомосексуальные отношения могли быть приемлемыми. В повседневной речи таких людей называли «мягкими котами» (kottrinn inn blauði ). Упоминание об этом мы находим в Stúfs þáttr - эпилоге саги Laxdæla , в беседе между норвежским конунгом Харальдом и Стюфом, сыном Торда Кота (Þórðr kottr ). Харальд, издеваясь над необычным прозвищем, спрашивает Стюфа, был ли его отец Торд твердым котом - или оказался мягким (kottrinn inn hvati eða inn blauði ). Стюф отказывается отвечать, несмотря на завуалированное оскорбление, но конунг сам признает, что вопрос был глупым, потому что «мягкий (blauðr ) муж не мог бы быть отцом». (Jochens 76).

* Грагас - сборник исландских законов.

Упоминание гомосексуальности в оскорблениях

В скандинавских языках имеется колоссальное количество оскорблений, содержащих намек на гомосексуальность. Судя по литературе, викинги были «отморозками» средневековой Европы. И если бы вы явились в пиршественный зал и назвали кого-то из мужчин гомиком, он отреагировал бы так же, как какой-нибудь ковбой в техасском баре. Разница лишь в результате: вместо удара сапогом по морде, вы получили бы топором по башке, но идея та же самая. Стоит заметить, что употребление слов níð или ergi в качестве обвинения вовсе не означало, что кто-то действительно верил, что обвиняемый является гомосексуалом. Вызов был символическим - вроде того, как назвать современного отморозка «педиком», дабы спровоцировать его на драку. (Sørenson 20)

Поскольку тогда - как и сейчас - некоторые оскорбления требовали боя, а то и убийства произнесшего их, скандинавский кодекс законов объявил некоторые виды оскорблений незаконными. Оскорбитель должен был либо принять смерть, либо быть наказанным изгнанием. Норвежский закон гулатинг (Gulaþing , ок. 1000-1200 н.э) гласит:

Um fullrettes orð. Orð ero þau er fullrettis orð heita. Þat er eitt ef maðr kveðr at karlmanne oðrom at hann have barn boret. Þat er annat ef maðr kyeðr hann væra sannsorðenn. Þat er hit þriðia ef hann iamnar hanom við meri æða kallar hann grey æða portkono æða iamnar hanom við berende eitthvert.

О словах бранных или оскорбительных. Вот слова, почитающиеся бранными. Одно их них: если скажет муж иному мужу, что ведет он себя как дитя. И вот другое: если скажет муж, что как женщину брали его. И третье вот: если в речах сравнит мужа с кобылой или блудницей поименует или сравнит с любым животным, вынашивающим потомство . (Markey, 76, 83)

Исландский кодекс законов Грагас (Grágás, ок. 1100-1200 н.э) вторит норвежскому:

Þav ero orð riú ef sva mioc versna máls endar manna er scog gang vaðla avll. Ef maðr kallar man ragan eða stroðinn eða sorðinn. Oc scal søkia sem avnnor full rettis orð enda a maðr vigt igegn þeim orðum þrimr.

И вот три глашения, коих использование составляют столь страшное преступление, что изгнания достоин произнесший их. Если муж назовет иного мужа немужественным (женовидным) или гомосексуалом, или в открытую возлегающим с мужами, то будет обвинен в брани. И воистину сокорбленный имеет право мстить боем за эти оскорбления .** (Markey, 76, 83)

Кодекс Фростатинг (Frostaþing ) соглашается с этим, прибавляя, что ежели кто сравнит человека с собакой или поименует sannsorðinn ’ом, тот совершил fullréttisorð (словесное оскорбление, требующее выплаты пострадавшему полной виры). Сравнение же мужа с быком или жеребцом или иным зверем мужского пола - в наши дни считающееся практически комплиментом - требует наказания hálfréttisorð (половинной виры). (Sørenson 16).

Обмен различными оскорблениями упоминается в литературе и часто встречается в Эдде, как-то в Песни о Харбарде, описывающим поединок между Одином и Тором; в Перебранке Локи , где Локи оскорбляет норвежских богов; в Песни о Хельги, убийце Хундинга , где идет обмен смертельными оскорблениями между Синфйотли и Гудмундом; в Песни о Хельги, сыне Хьоварда , повествующем об угрозах между Атли и великаншей Гримгед. Другие примеры можно найти во многих сагах, как например Egils Skallagrimssonar и Vatnsdæla .

Оскорбления, обращенные к мужчинам, бывают разных видов. Можно издеваться над бедностью противника - так, Один смеется над Тором, заявляя, что тот «босой бедняк, у которого видно тело сквозь прорехи на штанах» (Аеснь о Харбарде 6), или называть противника рогоносцем (Hárbarðljóð 48, Lokasenna 40 ). Некоторые оскорбления носили откровенно грязный характер:

Þegi þú Niorðr! þú vart austr heðan gíls um sendr at goðom; Hymis meyiar hofðo þic at hlandtrogi oc þér í munn migo.

Ты, Ньёрд, молчи! Не ты ли богами был послан заложником; дочери Хюмира в рот твой мочились, как будто в корыто (Перебранка Локи, 34)

Оскорбления подобного рода едва ли считались грубыми или отвратительными. Куда более серьезными оскорблениями были упомянутые выше и содержащие намек на трусость или немужественное поведение. Обвинение в трусости, пожалуй, считалась меньшим оскорблением, хотя четкой градации не было:

У Тора сил вдоволь, да смелости мало; со страху ты раз залез в рукавицу, забыв, кто ты есть; от страха чихать и греметь ты не смел, — не услышал бы Фьялар (Песнь О Харбраде 26)

Другие оскорбления, содержащие обвинение в малодушии, можно найти в Hárbarðljóð 27 и 51, а также в Lokasenna 13 и 15.

Куда более серьезным было оскорбительное именование мужчины «мерином», подразумевающее трусость и намеки на сексуальные извращения, связанные с лошадьми. Так, великанша Хримгерд обращается к Атли:

Теперь не заржешь, холощеный Атли, коль хвост задеру я! Не в зад ли ушло твое сердце, Атли, хоть голосом конь ты! (Песнь о Хельги, сыне Хорварда 20).

И самым смертельным оскорблением было то, в котором содержались указание на женское поведение или сексуальные извращения у оскорбляемого. Обвинение в of seiðr ’е женской магии или чародействе, подразумевало, что творящий эту магию выполняет женскую роль во время сексуального акта (Sturluson, Prose Edda, 66-68). Над Одином, практикующим seiðr , нередко насмехались именно поэтому. Однако, подобное оскорбление могло употребляться и в ином контексте (Перебранка Локи 24, Песнь о Хельги, убийце Хундинга 38 ). Равнозначным оскорблением было назвать мужчину кобылой - в открытую ли, или с помощью кеннинга, такого как «Мост Грани». Грани - это знаменитый жеребц, принадлежавший Сигурду Драконоубийце (Песнь о Хельги, убийце Хундинга 42). Обращение Локки в кобылу привело к появлению одного из лучших коней, Слейпнира, на котором ездил Один, но намек на бисексуальность (в лучшем случае) Локи необратимо подорвал его репутацию (Markey, 79). Как уже упоминалось, к сборнике Гулатинг сравнение с кобылой приравнивается к именованию мужа любым животным, способным принести потомство. Одно из наиболее показательных оскорблений подобного рода имеется в Песнь о Хельги, убийце Хундинга:

Колдуньей ты был на острове Варинсей, как злобная баба ложь ты выдумывал; говорил, что не хочешь мужей в кольчугах, что один лишь тебе Синфьётли нужен!

Ведьмой ты был, злобной валькирией, ты восставал, дерзкий, на Одина; Вальгаллы жители распрю затеяли, баба коварная, из-за тебя! Девять волков на мысе Саго мы с тобой вывели, - был я отцом им! » (Helgakviða Hundingsbana 38-39)

И это обращено к Гудмунду Гранматссону, одному из военачальников конунга Хельги, и устрашающему воину!

Оскорбления в языческой Скандинавии могли выражаться и с помощью ритуала, изображающего níðstông (см. выше). Ритуал содержал пять основных элементов:

1. недвусмысленная или завуалированная ассоциация с ergi (женоподобным поведением);

2. изображение животного, обычно самки (кобылы, например) в качестве тотема, намекающего на потерю мужества у оскорбляемого;

3. голова или тело животного, надетое на шест и повернутое к дому или местонахождению лица, против которого обращался нид

4. составленная по определенному шаблону песнь, которую часто записывали рунами на том же шесте, на котором был нарисован тотем;

5. просьбы, обращенные к богам или духам вдохнуть в тотем магическую силу и/или выполнить пожелания скальда-оскорбителя (Markey 77-78).

Упоминание об этом ритуале встречается в пятой книге Саксона Грамматика «Gesta Danorum » и в 33-й главе саги Vatnsdæla , но самое полное описание дано в саге Egils kallagrimssonar :

И сошел Эгиль на берег, и взял ветвь ореха, а потом направился к одной их расщелин, повернутой к большому острову. Там язл он голову кобылы, насадил ее на шест и произнес следующие слова: « Вот я ставлю шест сей во оскорбление короля Эйрика и королевы Гуннхильд». Потом повернул он голову кобылью в сторону большого острова и продолжил: «И обращаю я сие оскорбление против духов-хранителей сей земли, чтобы скитались они, не зная отдыха и успокоения, пока не уведут короля Эйрика и королеау Гуннхильд прочь с земли этой». Сказав, воткнул он шест в расщелину скалы и установил так, чтобы голова смотрела в сторону большого острова, и вырезал на шесте руны, знаменующие речи его (Герман Палссон и Поль Эдвардс, перевод «Саги Эгиля, стр 148)

** Речь идет о т.н. "непроизносимых речах" - ритуальных оскобблениях, за которые пологалось убивать оскорбителя на месте. Убийце не мстили и не брали с него виру.

Лесбиянство в Скандинавии времен викингов

В источниках эпохи викингов практически нет упоминаний о лесбиянстве. Когда по отношению к женщине использовали женский род слова argr - org, это свидетельствовало о том, что она склонна к похоти и бесстыдству, а не о ее сексуальных предпочтениях. (Sørenson 18). Staðarhólsbók , одна из существующих версий Грагаса (см) запрещает женщине носить мужскую одежду, стричься по-мужски, носить оружие или вести себя подобно мужчине, но в ней нет упоминаний, что женщине запрещено играть мужскую роль в сексуальных отношения. После появления христианства, как упоминалось выше, сексуальные отношения между женщинами сурово осуждалось церковью. Однако в эпоху викингов количество женщин было ограничено - по крайней мере, в Исландии. «Вынесение младенцев» (barnaútburðr ) было довольно широко распространено среди викингов, и в первую очередь выносились младенцы женского пола, результатом чего являлось ограниченное количество взрослых женщин***. (Jochens 86). Это означало, что любая женщина, достигшая репродуктивного возраста, должна была по меньшей мере один раз выйти замуж и рожать, пока была в состоянии. Именно это давало женщинам власть, о которой упомянуто в сагах, поскольку женщина могла контролировать мужа, угрожая ему разводом. (Clover 182).

Однако мужчины также могли иметь наложниц, коль скоро те относились к низшему социальному слою (трэли) (Karras). Во многих обществах, требующих, чтобы женщины, связанные с одним мужчиной, проживали в одном помещении - особенно если женщина не могла отказаться от замужества или иных отношений - могли процветать и процветали лесбийские отношения. Можно, практически не ошибившись, увидеть, что у викингов процыетала почти гаремная атмосфера. Женщины обычно находились в kvenna hús (женском доме) (Jochens 80), или в dyngja (ткацкая комната). Мужчины не могли туда заходить под страхом объявления немужественными - за исключением «истинных» героев, т.е. тех, кто бесспорно доказал свою мужественность. Так, Хельги, убийца Хундинга мог прятаться в женском доме, переодевшись в женские одежды, но для не столь известного героя подобное было бы сочтено признаком малодушия. Мужчина же, осмелившийся заглянуть в dyngja был бы ославлен как níðingr и ragrmann просто потому, что данное помещение полностью активизировалось с женскими занятиями и женской же ролью в обществе. (Песнь о Хельги, убийце Хундинга II 1-5). В обществе с официально принятой полигамией и запретом для женщин на сексуальный акт с кем-то кроме мужа, возникали лесбийские отношения - для удовлетворения не только физических, но и эмоциональных нужд. Если же муж и заставал жену в недвусмысленной ситуации с другой женщиной, он мало что мог сделать, поскольку в случае жалобы она всегда могла с ним развестись. То, что женщин не хватало, давало им немалую власть - пока они были готовы выполнять свою социальную роль как жены и матери.

*** Не это ли и было причиной возникновения гомосексуальных отношений в первую очередь?

Гомосексуальность и боги, жрецы и герои

Другой аспект гомосексуальности состоит в том, что боги, герои и весьма чтимые жрецы частенько позволяли себе гомосексуальные, «немужественные» или «сомнительные» действия. Локи, например, можно с полным основанием назвать бисексуальным - по крайней мере, если разбирать его отношения с гигантским жеребцом в Gylfaginning, где сказано, что «Локи вступил с Свадильфари (жеребцом) в такие отношения, что спустя время принес жеребенка» - наиболее знаменитого коня, Одинова восьминогого Слейпнира (Sturluson, Prose Edda, 68).

Самого Одина, Всеотца и конунга богов напрямую обвинили в ergi или немужественном поведении, из-за того, что он практиковал seiðr, женскую магию, которой научился от богини Фрейи. Не совсем понятно, отчего занятие подобной магией считалось занятием, не подходящим мужчине. Это могло быть связано с тем, что мужа, предпочитавшего поразить врага с помощью магии, а не в открытом бою, можно было заподозрить в трусости, а могло быть связано с сексуальными ритуалами, в которых практикующий seiðr выполнял пассивную роль - и даже пассивную гомосексуальную роль. Ynglingasaga поясняет:

Oðinn kunni þa íþrótt, er mestr máttr fylgði, ok framði siálfr, er seiðr heitr, en af þuí mátti hannvita ørlog manna ok óorðna hluti, suá ok at gera monnum bana eða óhamingiu eða vanheilendi, suá ok at taka frá monnum vit eða afl ok geta oðrum. En þessi fiolkyngi, er framið er, fylgir suá mikil ergi, at eigi þótti karlmonnum skammlaust við at fara, ok var gyðiunum kend sú íþrótt.

И был у Одина дар, дававший ему силу великую, и им занимался. Seiðr звался дар сей и с помогла провидеть нечто, не случившееся пока, и мог Один через дар сей наслать на иного смерть, или болезнь, или неудачу, а еще мог отнимать у людей силу и дарования их и другим передавать. Ни сила сия сочетается с таким великим ergi, что позор мужу пользовать ее; жриц лишь учат ей . (Ynglingasaga 7).

Гомосесксуалисты явно встречались среди почитателей ванов. Христианский хронист Саксон Грамматик в своем труде Gesta Danorum отмечает с презрением: «есть-де жрецы Фрейра, кои подобно женам себя ведут и хлопают жонглерам… и женам подобно звонят в колокола». Думезил сообщает о группе жрецов Ньорда и Фрейра, чтимых весьма, но вовлеченных в argr , что волосы стригут подобно женам и даже женские платься на себя надевают. (Dumézil 115).

Можно возразить, что мораль, принятая среди богов, необязательно распространяется на людей. Однако известен целый ряд героев, виновных в ergi - вроде Хельги, убийцы Хундинга (см. выше). Другим известным ragr ’ом был знаменитый исладский герой Греттир, о котором саге Grettisfærsla сказано: «и брал он дев, и вдов, и чужих жен, и сыновей крестьянских, и старшин и купцов, и аббатов с аббатисами. И с коровами и козами близок был, да и со всеми созданиями живыми»**** (Sørenson 18). Судя по саге, никто не смел порицать его из-за его огромной силы и сексуальной мощи.

**** Ну и сексуальная мощь! Нет, тут явное поэтическое преувеличение - причем немалое.

Гомосексуальная проституция

Другое свидетельство, что в некоторых случаях гомосексуальность считалась приемлемой, основывается на факте, что некоторые мужчины были наложниками иных мужчин или проститутками. В Olkofra þáttr , коротком рассказе, приведенном в манускрипте Moðruvallabók (ок. середины 14 в н.э) приводится термин argaskattr , означающий «установленную цену или иную плату мужчине-argr ’у за сексуальные услуги». Дальнейшие исследования показывают, что эта плата была крайне низкой. (Sørenson, 34-35). Напрашивается вывод, что как и иные наложники/цы эти мужчины, продающие свои сексуальные услуги другим мужчинам, относились к низшему социальному классу, трэлям. (Karras).

Однополые пары в искусстве

Небольшая часть информации базируется и на внимательном рассмотрении дошедших до наших дней предметов искусства. Существует немалое количество золотых брошей, на которых изображены обнимающиеся пары. Обычно считается, что на них представлены Фрейр, бог, благославляющий плодовитость пары и Герд, прекрасная дева-великанша. Многие исследователи, как например Хильда Эллис-Дэвидсон считают, что эти броиш использовались на свадьбах (Эллис-Дэвидсон, Мифы и символы, стр 31-32 и 121). Однако, если вглядеться пристальнее, по карйней мере на двух из существующих брошей изображены однополые обнимающиеся пары: на одной две бородатые фигуры, а на другой - две женщины, с длинными, характерно заплетенными волосами, большой грудью и одетые в платья!

Поскольку упомянутые броши ассоциируются со свадьбой и сексуальной близостью, не будет нелогичным предположить, что эти две броши представляют и/или знаменуют гомосексуальные отношения. Разумеется, на брошах просто может быть изображение двух обнимающихся друзей. Другое возможное объяснение: во многих культурах людям не разрешено танцевать с партнером противоположного пола, но лишь своего; следовательно, на броши могут изображены танцоры.

Заключение

Самое важное в данном исследовании - помнить, что все записи об эпохе викингов были сделаны через 200-300 лет СПУСТЯ описываемых событий. Если вы попросите у целого ряда американцев описать вам в подробностях жизнь Джорджа Вашингтона, будьте уверены: вас забросают фактами, большая часть которых не соответствует действительности… а ведь мы изучаем жизнь Вашингтона! Нельзя наверное утверждать, что саги совершенно точно описывают древнее время и обычаи. А записи, сделанные в 1200-1300гг сделаны христианскими летописцами, резко отрицательно относящимися к гомосексуальности. Судя по записям, оставленным христианами, гомосексуальность не в эпоху викингов не поощрялась. Нельзя с уверенностью предполагать, что в более ранние времена к гомосексуалистам относились лучше или терпимее, поскольку «золотой век» культуры Скандинавии падает на 600-800 гг, до истинного начала эпохи викингов, и до нас от тех времен дошли лишь обрывки старинных легенд.

References

Clover, Carol J. "The Politics of Scarcity: Notes on the Sex Ratios in Early Scandinavia." Scandinavian Studies 60 (1988): 147-188.

Damsholt, Nanna. "The Role of Icelandic Women in the Sagas and in the Production of Homespun Cloth." Scandinavian Journal of History 9 (1984): 75-90.

Dumézil, Georges. From Myth to Fiction: the Saga of Hadingus. Chicago: University of Chicago Press. 1970.

Ellis-Davidson, Hilda R. "Insults and Riddles in the Edda Poems," in Edda: A Collection of Essays. eds. Robert J. Glendinning and Haraldur Bessason. Manitoba: University of Manitoba Press. 1983. pp. 25-46.

Ellis-Davidson, Hilda R. Myths and Symbols in Pagan Europe: Early Scandinavian and Celtic Religions. Syracuse: Syracuse University Press. 1988.

Hollander, Lee M. trans. The Poetic Edda. Austin: University of Texas Press. 1962.
.

Jochens, Jenny. Women in Old Norse Society. Ithaca: Cornell University Press. 1995.
. McGrew, Julia H. and R. George Thomas, trans. Sturlunga Saga. 2 vols. New York: Twayne. 1970 and 1974.

Karras, Ruth M. "Concubinage and Slavery in the Viking Age," Scandinavian Studies. 62 (1990): pp. 141-162.

Markey, T.L. "Nordic Níðvisur: an Instance of Ritual Inversion?" in Studies in Medieval Culture 10 (1977) pp. 75-85.

Sørenson, Preben M. The Unmanly Man: Concepts of Sexual Defamation in Early Northern Society. trans. Joan Turville-Petre. The Viking Collection, Studies in Northern Civilization 1. Odense University Press. 1983.

Stromback, Dag. Sejd: Textstudier I Nordisk Religionshistoria. Stockholm: Hugo Gebers Förlag. 1935.
. Sturluson, Snorri. Heimskringla: History of the Kings of Norway. Lee M. Hollander, trans. Austin: University of Texas Press. 1964.

Sturluson, Snorri. The Prose Edda. trans. Anthony Faulkes. Everyman Paperback Classics. London: J.M. Dent. 1995.

Sturluson, Snorri. The Prose Edda. trans. Jean I. Young. Berkeley: University of California Press. 1954; Reprint 1962.

Мир скандинавской мифологии – необычный мир. Обитель богов Асгард коренным образом отличается от небесных обителей других мифологических систем. Там нет места ни светлой радости, ни блаженству. Это – место, исполненное духа мрачной торжественности, над которым нависла угроза неизбежной гибели. Боги знают, что рано или поздно придет день, когда они будут уничтожены. Когда-нибудь они встретят своих противников, которые принесут им поражение и смерть, а Асгард превратят в руины. Дело, за которое силы добра будут бороться с силами зла, обречено. Тем не менее боги будут сражаться за него до конца.

То же самое относится и ко всему человечеству. Действительно, если перед лицом зла бессильны сами боги, то что же говорить о смертных мужчинах и женщинах? Герои и героини самых древних легенд ставятся или оказываются перед катастрофой. Им известно, что они не могут спасти себя ни смелостью, ни терпеливостью, ни великими деяниями. И тем не менее они не сдаются. Они умирают, но умирают сопротивляясь. Мужественная смерть позволяет им, по меньшей мере бойцам, занять место в Вальхалле, одном из чертогов Асгарда, но и они обречены на поражение и гибель в самой последней битве.

В этой битве между силами добра и силами зла они выступят на стороне богов и умрут вместе с ними.

Такова жизненная концепция, положенная в основу религии скандинавов, такая же мрачная, как и их мировоззрение. Это – самая мрачная концепция, которую когда-либо мог породить разум человека. Единственной поддержкой для человеческого духа, вселяющей надежду в чистые, незамутненные души, является героизм, а его степень зависит от понесенных индивидом потерь. Герой может показать, кто он есть на самом деле, только в своей смерти. Сила и мощь добра – не в триумфальной победе над злом, а в способности сопротивляться ему даже перед лицом неизбежного поражения.

На первый взгляд такая жизненная позиция представляется несколько фаталистической, однако фактически установления неумолимой судьбы играют в скандинавской схеме мира не большую роль, чем предопределение у святого Павла и его воинственных протестантских последователей, причем в точности по тем же самым причинам. Хотя скандинавский герой, если он не сдавался, был обречен, он все-таки мог выбирать между отступлением и смертью. Решение находилось в его собственных руках. И даже более того. Героическая смерть, как и мученическая, – не поражение, а триумф. Герой одного из скандинавских мифов, который громко хохочет, когда враги вырезают у него сердце, демонстрирует превосходство над своими мучителями. Он, собственно, говорит им: «Вы ничего не можете сделать мне, потому что мне безразлично, что делаете вы». Его убьют, но он останется непобежденным.

Это – весьма трагичная концепция для человечества, трагичная – на свой собственный лад, – как и Нагорная проповедь, но на длительных исторических интервалах легкий путь никогда не определял степень преданности человечества идее. Как и ранние христиане, скандинавы мерили жизнь героическим стандартом. Правда, христиане видели впереди небеса, преисполненные вечной радости. У скандинавов же таковых не было. Тем не менее в течение бесчисленных веков, прошедших до прихода христианских миссионеров, проявлений героизма в Скандинавии было предостаточно.

Поэты, внесшие свой вклад в скандинавскую мифологию и видевшие, что победа возможна в смерти и смелость никогда не будет побеждена, – это единственные защитники духа тевтонской расы, частью которой являются и англичане, и жители США, унаследовавшие этот дух от первопоселенцев. В любых других частях Северо-Западной Европы древние хроники, традиции, песнопения и легенды истреблялись христианским духовенством, чувствовавшим острую ненависть к язычеству, которое оно было призвано истребить. Приходится только удивляться, насколько эффективно оно решило эту задачу. От язычества остались лишь очень немногочисленные культурные памятники: Беовульф в Англии, Песнь о Нибелунгах в Германии и отдельные, разбросанные по разным странам фрагменты. И если бы не осталось двух исландских Эдд, мы бы ничего практически не знали о религии, ставшей поистине плавильной печью для семейства народов, к которому мы принадлежим. В Исландии, вследствие того, что она стала самой северной страной, в которую пришло христианство, миссионеры как будто действовали более мягко, а точнее, они пользовались меньшим влиянием. Латинский язык не вытеснил древнескандинавский в качестве литературного. Скандинавы по-прежнему рассказывали древние легенды на языке, принятом в быту, и некоторые из них были записаны, хотя кем и когда – неизвестно. Древнейшая рукопись Старшей Эдды датируется приблизительно 1300 годом, то есть временем, когда с начала христианизации прошло около трехсот лет, но поэмы, из которых она составлена, всеми учеными признаются чисто языческими и очень древними. Младшая Эдда была записана в прозе Снорре Стурлусоном во второй половине XII века. Ее основное содержание – технические вопросы стихосложения, но она включает в себя и некоторые материалы по доисторической мифологии, отсутствующие в Старшей Эдде.

Старшая Эдда имеет для нас много большее значение. Она состоит из отдельных поэм, нередко рассказывающих об одних и тех же событиях, но никогда не связанных друг с другом. Это – материал для эпоса, столь же великого, как Илиада, а быть может, и более значительного, но, к сожалению, в Скандинавии не нашлось поэта, который бы переработал их так, как это сделал Гомер с поэмами – предшественницами Илиады. В северных странах не обнаружилось гения, способного сплавить древние поэмы в одно целое и придать результату мощь и красоту; не нашлось даже такого, который бы рискнул убрать грубости и общие места и отказаться от детски беспомощных и утомительных повторов. В Эддах встречаются перечни имен в несколько страниц длиной. Тем не менее сквозь их стиль пробивается торжественное величие саги. Вероятно, тот, кто не читает на древнескандинавском, едва ли будет обсуждать стиль поэм; но все их переводы настолько напоминают друг друга своей уникальной неуклюжестью, что нельзя не заподозрить, что причиной этого обстоятельства является сам оригинал, хотя бы частично. Скандинавы, слагавшие Старшую Эдду, по-видимому, базировались на концепциях более высоких, чем их умение претворить эти концепции в стихотворные строки. Многие из легенд просто великолепны. В греческой мифологии равных им нет – за исключением пересказанных поэтами-трагиками. Все лучшие скандинавские мифы трагичны. Они рассказывают о мужчинах и женщинах, которые упрямо идут вперед навстречу смерти, нередко тщательно выбирая ее вид, даже планируя ее заранее. Героизм – это единственный свет во тьме.

Саги о Сигню и Сигурде

Я выбрала для пересказа две эти саги, потому что, по моему мнению, они дают о характере и мироощущении скандинавов более четкое представление, чем любые другие. Сигурд – самый известный из скандинавских героев; его история во многом совпадает с историей Зигфрида, героя Песни о Нибелунгах. Он играет главную роль в Саге о Вельсунгах, скандинавском варианте германского героического эпоса, с которым нас ознакомили оперы Вагнера. Однако я обратилась не к ней, а к Старшей Эдде, в центре внимания некоторых поэм которой находятся любовь и смерть Сигурда, Брюнхильд и Гудрун. Прозаические же саги относятся к более позднему времени. История Сигню излагается только в Саге о Вельсунгах.

Сигню была дочерью Вельсунга и сестрой Сигмугда. Ее муж предательски убил Вельсунга и захватил его сыновей. Одного за другим он приковывал их на ночь в таком месте, где их могли обнаружить и разорвать волки. Когда очередь дошла до последнего, Сигурда, Сигню нашла способ спасти его. Она освободила его, а затем брат и сестра поклялись отомстить за отца и братьев. Сигню решила, что у Сигурда должен появиться помощник, в жилах которого течет кровь Вельсунга, для чего она, замаскировавшись, однажды пришла к нему и провела с ним три ночи. Кто она, он никогда не узнал. Когда мальчик, родившийся от их союза, достиг того возраста, в котором она уже могла отпустить его, она отправила его к Сигурду, и они зажили вместе, пока тот (его звали Синфиотли) не достиг возраста мужчины. Все это время Сигню жила вместе со своим мужем и рожала ему детей, ничем не проявляя пылавшее в ее сердце желание отомстить. Наконец пришел день возмездия. Сигмунд и Синфиотли неожиданно нагрянули на хутор убийцы. Они убили детей Сигню, а потом заперли ее мужа в доме и подожгли его. Сигню наблюдала за ними, не произнося ни слова. Когда все было кончено, она объявила им, что они славно отомстили за мертвых; с этими словами она вошла в пылающий дом и сгорела в нем. Все годы ожидания она знала, что, убив мужа, она умрет вместе с ним. Если бы нашелся скандинавский Эсхил, который смог бы воспеть трагедию Сигню, то образ Клитемнестры побледнел бы на ее фоне.

История Зигфрида настолько знакома современному читателю, что образ Сигурда, его скандинавского прототипа, может быть описан очень кратко. Валькирия Брюнхильд отказалась подчиниться Одину и в наказание была погружена в сон, который будет длиться до тех пор, пока ее не разбудит некий мужчина. Она просит, чтобы тот, кто придет к ней, обладал бесстрашным сердцем, и Один окружает ее ложе огненной стеной, преодолеть которую может только герой. Этот подвиг совершает Сигурд, сын Сигмунда. Он направляет своего коня через пламя и будит Брюнхильд. Та с восторгом встречает его, поскольку, разбудив ее, он проявил немалую доблесть. Через несколько дней он оставляет ее в том же огненном кольце.

Сигурд и Брюнхильд, окруженная огненным кольцом

Затем Сигурд попадает в дом Гьюкунгов, где становится побратимом короля Гуннара. Мать Гуннара Кримхильд желает выдать за Сигурда свою дочь Гудрун и угощает его волшебным питьем, заставляющим его забыть Брюнхильд, и он женится на Гудрун. Далее, приняв под действием чар Брюнхильд облик Гуннара, он снова отправляется к Брюнхильд, чтобы просватать ее за Гуннара. У самого же Гуннара смелости на это не хватает. Сигурд проводит с Брюнхильд восемь ночей, но всегда кладет между ними в постели меч. Брюнхильд едет с ним к Гьюкунгам, где Сигурд принимает свой настоящий облик, о чем Брюнхильд и не догадывается. Она выходит замуж за Гуннара, полагая, что Сигурд оказался ей неверен и что через пламя к ней пробивался Гуннар. Поссорившись с Гудрун, Брюнхильд узнает правду и решает отомстить. Для этого она сообщает Гуннару, что Сигурд нарушил данную ему клятву и что в действительности он обладал ею все три ночи, хотя и заявил, что клал между ними меч, и что, если Гуннар не убьет его, она его оставит. Сам Гуннар, принесший обет побратимства, не может убить Сигурда, но убеждает своего младшего брата убить того во сне. Проснувшись, Гудрун обнаруживает, что по ней струится кровь супруга.

Тогда рассмеялась
Брюнхильд, дочь Будли,
Единственный раз
От души рассмеялась,
Когда на ложе
Своем услыхала
Рыдания громкие
Дочери Гьюки.

Но хоть она и сама устраивала это убийство, жить, если Сигурд мертв, она уже не хотела. Своему супругу она заявляет:

Один, а не многие
Был мне дорог, Женщины дух
Не был изменчивым!

Брюнхильд рассказывает ему, что Сигурд не изменил данной ему клятве, когда приезжал сватать ее за Гуннара.

Ложились мы с ним
На ложе одно,
Как если бы был он
Братом моим;
Восемь ночей вместе мы были -
Хотя бы рукой
Друг друга коснулись!

Долго придется
В горькой печали
Рождаться на свет
Мужам и женам!
С Сигурдом я теперь
Не расстанусь!

Брюнхильд кончает жизнь самоубийством, умоляя, чтобы ее тело было сожжено на одном погребальном костре с телом Сигурда.

Рядом с телом Сигурда в безмолвной печали сидит Гудрун. Она не в состоянии ни говорить, ни рыдать. Придворные страшатся, что, если она не найдет себе облегчения, ее сердце разорвется от горя. Одна за одной сидящие с ней женщины рассказывают о своих собственных бедах.

«У меня отобрано все: супруг, дочери, сестры, братья, – жалуется одна из них, – а я все продолжаю жить».

Не было слез
Горючих у Гудрун;
Гибель юноши,
Конунга смерть,
Горе великое
Камнем легло.

«Семь моих сыновей и муж пали в дальнем южном краю, – сообщает еще одна из женщин. – Я убрала их тела для могилы собственными руками. Я делала это целых полгода, и никто не пришел облегчить мое горе». По-прежнему

Не было слез Горючих у Гудрун;
Гибель юноши,
Конунга смерть,
Горе великое
Камнем легло.

В конце концов, одна, видимо, более мудрая женщина

Одернула саван
С тела Сигурда,
К ногам жены
Подушку метнула:
«Вот он! Прильни
Губами к устам, -
Ведь ты его
Живого встречала!»

Горестно взор
Бросила Гудрун
На голову князя
В сгустках крови,
На очи героя,
Померкнувшие ныне,
На жилье души,
Мечом рассеченное.

Вскрикнув, грянулась
Оземь Гудрун;
Косы рассыпались,
Вся покраснела,
Хлынули слезы
Дождем на колени.
Горько заплакала
Гудрун, дочь Гьюки,
Слез поток
Оросил покрывало…

* * *

Таковы ранние скандинавские саги. Человек рожден для скорби, как птица для полета. Жить – значит страдать, и единственное решение проблемы жизни – страдать мужественно. Возвращаясь из своего первого путешествия к Брюнхильд, Сигурд встречает некоего Грипнира, которого считают мудрейшим из людей, к тому же знающим будущее, и спрашивает его о своей судьбе.

…правду хочу
Узнать, хоть печальную:
Какая у Сигурда
Будет судьба?
Я на земле
Никого не знаю,
Кто видит грядущее
Грипнира зорче;
Открой мне его,
Пусть оно мерзко
Иль в преступленье
Я буду повинен.

Грипнир дает ему следующий ответ:

Нет, в жизни твоей
Не будет позора, -
Знай это, Сигурд,
Конунг достойный;
Навеки прославится
Между людьми,
Бурю копий зовущий,
Имя твое.

Будет Сигурду
Сказана правда,
Если меня он
К тому принуждает,
Нелживое слово
Мое послушай,
Скажу я о дне
Смерти твоей.

В том утешение,
Князь, найдешь ты,
Что счастья тебе
Суждено немало;
Здесь на земле,
Под солнца жилищем,
Не будет героя,
Сигурду равного!

Боги Скандинавии

Строго говоря, ни один греческий бог не мог вести себя героически. Ведь все олимпийцы были бессмертными и неуязвимыми. Они никогда не могли испытывать пламенные страсти и никогда не могли накликать на себя беду. Сражаясь, они были полностью уверены в победе; их никогда не могла коснуться смертельная опасность. В Асгарде дела обстояли иначе. Великаны, жившие в городе Етунсхейме, были упорными, постоянными врагами асов (так звались жившие в Асгарде боги); они не только представляли извечный источник опасности для асов, но и были уверены, что в конечном итоге победа останется за ними.

Понимание этого тяжелым грузом лежало на всех обитателях Асгарда, но тяжелее всех приходилось их вождю и правителю Одину. Подобно Зевсу Один,

Одетый в серый, как тучи, кафтан
И капюшоном под цвет синего неба прикрытый,
Был небесным Всеотцом.

Но на этом их сходство заканчивалось. Трудно представить себе более непохожие фигуры, чем гомеровский Зевс и Один. Один мрачная, драматическая фигура, всегда держащаяся в стороне от других. Даже сидя на пирах с другими богами в своем золотом дворце Гладсхейме или с героями в Вальхалле, он совершенно не дотрагивается до еды. Пищу, которую ставят перед ним, он скармливает двум волкам, припавшим к его ногам. На его плечах сидят два ворона, которые целыми днями летают по свету и приносят ему последние новости о том, что делают люди. Одного из них зовут Хугин (Мысль), а другого – Мунин (Память). Пока другие боги заняты трапезой, Один размышляет о том, что сообщают ему Хугин и Мунин. За то, чтобы по возможности отсрочить приход Дня судьбы Раснарока, когда погибнут и земля и небо, он несет большую ответственность, чем все прочие боги. Хотя Один – и всеобщий отец, первый среди богов и людей, он постоянно находится в поисках мудрости. Так, он сошел к Источнику знания и мудрости, охраняемому мудрецом Мимиром, чтобы попросить из него глоток; когда же Мимир ответил, что Один должен расплатиться за это одним из своих глаз, тот согласился потерять глаз. Руны он познал тоже ценой страданий. Руны – это магические письмена, дающие невообразимую силу тому, кто может их на чем-нибудь вырезать – на дереве, металле, камне. Один овладел ими ценой собственных мук, имевших некое мистическое значение. В Старшей Эдде он рассказывает про себя, что ему пришлось провисеть

Целых девять ночей
На раскидистом дереве, что шаталось под ветром;
В жертву Одину Один так был принесен
На том древе, имя которого люди не знают.

Приобретенное в муках знание Один передал людям. Теперь, пользуясь рунами, они тоже могли себя защитить. Он еще раз подвергает опасности свою жизнь, чтобы забрать у великанов мед поэзии, делавший поэтом каждого, вкусившего его. Этот дар он преподнес и людям и богам. Он – благодетель человечества во всех отношениях.

Спутницами Одина были девы, Валькирии. Они прислуживали за пиршественным столом в Асгарде, наполняя вином рога присутствующих, но их главной задачей было находиться в небе над полем битвы и решать по приказанию Одина, кто выиграет битву, а кто должен в ней погибнуть, и приносить души храбрецов Одину. «Валь» означает «убитый», «павший в битве», а Валькирии – это те, кто выбирает, кому суждено пасть. Место же, куда они относили души павших в битве, именовалось Чертогом павших, Вальхаллой. Во время битвы обреченный смерти герой видел в небе

Дев красоты непревзойденной,
Скачущих в сверкающих доспехах,
Погруженных в мрачные раздумья
И перстами указующих на жертвы.

День Одина – пятница. Южная, германская форма этого имени – Водан.

Из других богов существенное значение имеют пять: Бальдр, Тор, Фрейр, Хеймдалль, Тюр.

И на небе и на земле самым любимым из богов был Бальдр. Его смерть была первой из катастроф, постигших богов. Однажды ночью ему приснился обеспокоивший его сон, предвещавший ему большую опасность. Услышав об этом, Фригг, супруга Одина, решила защитить его от малейшей угрозы. Для этого она обошла весь мир и взяла клятву со всех: и с живых созданий, и с неодушевленных вещей не причинять Бальдру вреда. Но у Одина еще были некоторые опасения. Поэтому он спустился в Нифльхейм, где разыскал жилище богини смерти Хель, которое было убрано и разукрашено по-праздничному. Пробужденная им от смертного сна вельва (прорицательница) поведала ему, кого же готовятся встретить в этом доме:

Мед здесь стоит,
Он сварен для Бальдра,
Светлый напиток,
Накрыт он щитом;
Отчаяньем сыны
Асов охвачены.

Тогда Один понял, что Бальдр должен умереть, но остальные боги полагали, что Фригг сделала все, как надо. Они даже играли в игру, доставлявшую им большое удовольствие. Они пытались поразить Бальдра, бросая в него камни, дротики или стреляя из лука, стараясь поранить его мечом, но все эти предметы или не долетали до него, или же отскакивали от его тела, не причиняя ему вреда. Казалось, ничто не может представлять опасности для Бальдра. Он словно бы был приподнят и поставлен судьбою над всеми ими, и все оказывали ему по этому поводу почести. Все, кроме Локи. А тот вовсе не был богом; он был сыном одного из великанов, и, куда бы он ни пошел, за ним следовали всяческие несчастья. Он непрерывно втягивал богов в какие-то неприятности, подвергал их опасностям, однако ему дозволялось беспрепятственно приходить в Асгард, поскольку по каким-то причинам он был связан с Одином отношениями побратимства. Он всегда ненавидел добро и взревновал к Бальдру. Сейчас он решил буквально из кожи вылезти вон, но навредить ему. Для этого он нарядился старухой, отправился к Фригг и вступил с ней в разговор. Фригг же рассказала ему о своем путешествии, предпринятом ею, чтобы спасти Бальдра, и о том, как все твари и вещи на земле сущие клялись ей не причинить ему вреда. За исключением маленького кустика омелы, добавила она, который показался ей столь незначительным, что она прошла мимо.

Для Локи этого было достаточно. Он тотчас нашел омелу и пошел с ней в чертог, где забавлялись боги. Хед, слепой брат Бальдра, сидел в стороне, не принимая участия в игре.

– А ты почему не играешь? – спросил его Локи.

– Вслепую-то? – ответил тот. – Да и бросить в Бальдра нечем.

– Ничего, сыграй, – ободрил его Локи. – Вот тебе прутик. Брось его, и я направлю твою руку.

Хед взял прут и изо всех сил метнул его. Направленный Локи, он долетел до Бальдра и пронзил его сердце. Тот упал замертво как подкошенный.

Но его мать даже теперь не хотела терять надежды. Она воззвала к богам в поисках добровольца, который отправился бы к Хель и попытался выкупить Бальдра. Свои услуги предложил Хермод, один из ее сыновей. Один дал ему своего коня Слеепнира, и тот поспешил в Нифльхейм.

Остальные же стали готовить похороны. Они сложили на большой ладье гигантский костер и положили на него тело Бальдра. Его жена Нанна пошла взглянуть на него в последний раз; ее сердце не выдержало, и она упала на палубу замертво. Тело Нанны положили рядом с телом мужа. После этого костер разожгли и ладью оттолкнули от берега. Когда она отплыла далеко в море, языки пламени взвились высоко в небо и охватили ее полностью.

Когда Хермод нашел Хель и передал ей просьбу богов, она ответила, что она отдаст Бальдра, если ей докажут, что по нему горюет все сущее на земле. Но если хоть одна живая тварь или неодушевленная вещь откажется его оплакивать, она удержит Бальдра у себя. Боги тотчас же разослали гонцов по всему миру просить всех его оплакать, чтобы тот мог восстать из мертвых. Отказа они не встречали нигде. И земля, и небо, и все, что находится между ними, охотно оплакивали любимого им бога. Обрадованные гонцы с радостью пустились в обратный путь, чтобы сообщить богам эту новость. И тут, почти в самом конце их путешествия, они встретили великаншу, и вся скорбь мира тут же обратилась в ничто, поскольку плакать эта великанша отказалась.

– Вы получите от меня только сухие глаза, – с усмешкой объявила она. – От Бальдра ничего хорошего я не получила, и поэтому и ему хорошего не сделаю.

Так Хель удалось удержать Бальдра при себе.

Локи был наказан. Боги схватили его и сковали в глубокой подземной пещере. Над его головой свисала змея, и яд из ее пасти капал ему в лицо, причиняя невыносимую боль. Помочь ему пришла его жена Сигюн. Усевшись рядом с ним, она стала собирать змеиный яд в горшок. Но когда она выходила вылить горшок – яд хотя бы на мгновение опять попадал ему на лицо, и Локи в агонии сотрясал землю.

Из других великих богов Тор был богом-громовержцем, самым сильным среди асов. Его именем назван четверг (Thursday). Хеймдалль был стражем радужного моста Биврест, ведущего в Асгард, а Тюр – богом войны. В его честь назван вторник (Tuesday), бывший когда-то днем Тора.

В Асгарде богини не имели такого значения, как на Олимпе. Ни одну из скандинавских богинь нельзя сравнить, например, с Афиной, и внимания, в сущности, заслуживают только две из них. Фригг, супруга Одина, по имени которой, согласно одной из версий, названа пятница (Friday), считалась весьма мудрой богиней. Вместе с тем она отличалась молчаливостью, и о том, что было ей известно, она не рассказывала даже Одину. Она – не вполне ясная фигура, чаще всего изображаемая за прялкой. Нити, которые она прядет, – из золота, но для чего она их прядет, остается секретом.

Фрейя – богиня любви и красоты, но, как это нам ни странно, половина павших в битвах переходит в ее распоряжение. Валькирии Одина могут доставить в Вальхаллу только другую их половину. Фрейя сама скакала к полю битвы и требовала свою половину душ. Норвежским поэтам это занятие казалось вполне естественным и приемлемым для богини любви и красоты. Согласно общепринятой версии, пятница названа все-таки в ее честь.

Тем не менее существовала одна область, целиком и полностью переданная в ведение богини. Царство смерти принадлежало богине Хель. Ни один бог, даже сам Один, не мог там распоряжаться. Золотой Асгард принадлежал богам; знаменитая Вальхалла – героям; Мидгард был ареной битв для мужчин и вовсе не сферой деятельности женщин. В Старшей Эдде Гудрун жалуется, что в ее мире

Жены покорствуют мужам жестоким.

Таким образом, в скандинавской мифологии сферой деятельности женщины был холодный и тусклый загробный мир.

Сотворение мира

В Старшей Эдде вельва (прорицательница) рассказывает о первозданном мире в следующих выражениях.

В начале времен,
Когда жил Имир,
Не было в мире
Ни песка, ни моря,
Земли еще не было
И небосвода,
Бездна зияла,
Трава не росла.

Солнце, друг месяца,
Правую руку
До края небес
Простирало с юга;
Солнце не ведало,
Где его дом,
Звезды не ведали,
Где им сиять,
Месяц не ведал
Мощи своей.

Но бездна, какой бы глубокой она ни была, не простиралась бесконечно. Далеко на севере находился Нифльхейм, холодное царство смерти, и далеко на юге – Муспелльсхейм, страна огня. Из Нифльхейма вытекало двенадцать рек, низвергавшихся в бездну, замерзавших там и постепенно заполнявших ее льдом. Из Муспелльсхейма приходили огненные тучи, превращавшие лед в туман. Из скоплений тумана выпадали капли воды, а из них, в свою очередь, сформировались инеистые девы и Имир, первый великан. Его сын стал отцом Одина, матерью и женой которого были инеистые девы.

Один и два его брата убили Имира. Из его плоти они сделали землю и небо, из его крови – море, из его черепа – небо. Из искр, взятых из Муспелльсхейма, они сделали солнце, месяц и звезды и поместили их на небо. Земля была круглой и со всех сторон была окружена морем. Из бровей Имира боги выстроили стену, окружавшую пространство, предназначенное для жизни человечества. Оно было названо Мидгардом. Здесь из деревьев были созданы первые люди – мужчина из ясеня, женщина – из вяза. Они и породили человечество. В мире жили также карлики Цверги – уродливые создания, но искусные мастера-ремесленники, жившие под землей, а также Альвы, милые, приветливые существа, заботящиеся о красоте цветов и чистоте источников.

Вселенную поддерживал чудесный ясень Иггдрасиль. Свои корни он пустил по всему миру.

Три корня растут
На три стороны
У ясеня Иггдрасиль;
Хель под одним,
Под другим исполины
И люди под третьим.

Известно, что «один из корней ясеня прорастает до Асгарда». Рядом с этим корнем находится источник с очень прозрачной водой, Источник Урд. Эта вода считается настолько священной, что пить ее не смеет никто. Ее охраняли три Норны, которые

Судьбы судили,
Жизнь выбирали
Детям людей…

Их зовут Урд (Прошлое), Верданди (Настоящее) и Скульд (Будущее). Сюда каждый день, переходя через трепетный мост-радугу, приходят боги, чтобы обсудить дела людей. Еще один источник, расположенный у другого корня, называется Источником знания и мудрости. Его охраняет мудрец Мимир.

Над Иггдрасилем, как и над всем Асгардом, нависла угроза гибели. Он обречен смерти, как и боги. Со стороны Нифльхейма, обители Хель, его подгрызает страшный змей со своим выводком. Когда-нибудь им удастся погубить дерево, и тогда рухнет вся вселенная.

Инеистые великаны и горные исполины, живущие в Етунхейме, – враги добра во всех его проявлениях. Они – брутальные силы земли, и в неизбежной схватке между ними и божественными силами небес победа будет за ними.

Обречены ведь боги, и конец им – смерть!

Но это противоречит глубочайшей убежденности человеческого духа, что добро сильнее зла. Даже обитающие в безнадежных условиях скандинавы, повседневная жизнь которых в их ледяной стране с черными зимними ночами – это непрерывный вызов идее героизма, видели перед собой через тьму далекий свет. В одном из пророчеств Старшей Эдды, совсем как в Апокалипсисе, говорится, что после поражения богов, когда

Солнце померкло,
Земля тонет в море,
Срываются с неба
Светлые звезды,
Пламя бушует
Питателя жизни,
Жар неистерпимый
До неба доходит.

Все-таки появятся новая земля и новое небо.

…вздымается снова
Из моря земля,
Зеленея как прежде;
Падают воды,
Орел пролетает,
Рыбу из волн
Хочет он выловить.

Заколосятся
Хлеба без посева,
Зло станет благом.

Прорицательница-вельва сообщает, что

Чертог она видит
Солнца чудесней,…
стоит он,
Сияя золотом;
Там будут жить
Дружины верных,
Вечное счастье
Там суждено им.

И тогда начнется правление Того, кто выше О дина и до которого не дотянутся никакие злые силы.

Нисходит тогда
Мира владыка,
Правящий всем
Властелин могучий.

И тех мало,
Кто видеть может
Дальше мгновения
Гибели Одина.

Это видение бесконечного далекого счастья дает маленькую поддержку, защиту от отчаяния, но это единственная надежда, о которой говорится в Эддах.

Мудрость Скандинава

В Старшей Эдде значительное внимание уделено еще одному аспекту скандинавского мировоззрения, странным образом отличающегося от его героического аспекта. Существует целый ряд подборок или даже коллекций «мудрых изречений», пришедших из Скандинавии, которые не только отражают присущий этому народу героизм вообще, но и дают представление о связанных с ним взглядах на жизнь. Конечно, такого рода литература не отличается глубиной и проникновенностью Апокалипсиса; строго говоря, она даже едва ли заслуживает применения к ней слова «мудрый». Однако создававшие эти изречения скальды во всяком случае располагали изрядной толикой здравого смысла, что составляет разительный контраст с бескомпромиссностью духа скандинавских героев. Как и составители Книги притчей Соломоновых, это – немолодые люди; они располагают солидным жизненным опытом, немало поразмышляв о делах человеческих. Несомненно, когда-то они были героическими воинами; теперь же они уже не бьются на полях битв и смотрят на вещи с несколько иной точки зрения. Иногда они даже смотрят на жизнь не без тени юмора, и вот тому примеры:

Меньше от пива
Пользы бывает,
Чем думают многие.
Чем больше ты пьешь,
Тем меньше покорен
Разум тебе.

Добра не жалей,
Что нажито было,
Не скорби о потере,
Что другу обещано,
Недруг возьмет -
Выйдет хуже,
Чем думалось.

Глупый надеется
Смерти не встретить,
Коль битв избегает;
Но старость настанет -
Никто от нее
Не сыщет защиты.

Вопросит и ответит
Умный всегда,
Коль слыть хочет сведущим.
Должен один знать, а не двое -
У трех все проведают.

Глупый не спит
Всю ночь напролет
В думах докучных;
Утро настанет -
Где же усталому
Мудро размыслить.

Некоторые стихи свидетельствуют о глубоком знании человеческой природы:

Кто нравом тяжел,
Тот всех осуждает,
Смеется над всем;
Ему невдомек,
А должен бы знать,
Что сам он с изъяном.

Щедрые, смелые
Счастливы в жизни,
Заботы не знают.
А трус, тот всегда
Спасаться готов,
Как скупец – от подарка.

Иногда стихи бывают и веселыми, почти игривыми:

Молод я был,
Странствовал много
И сбился с пути;
Счел себя богачом,
Спутника встретив, -
Друг – радость для друга.

Надобно в дружбе
Верным быть другу,
Одарять за подарки;
Смехом за смех
Пристойно ответить…

Путь не близок
К другу плохому,
Хоть двор его рядом;
А к доброму другу
Дорога пряма,
Хоть далек его двор.

Иногда в стихах прорывается удивительный дух терпимости:

Хворый судьбой
Не совсем обездолен:
Этот счастлив сынами,
Этот близкой родней,
Этот богатством,
А этот деяньями.

Не доверяй
Ни девы речам,
Ни жены разговорам -
На колесе
Их слеплено сердце,
Коварство в душе их.
Откровенно скажу
О мужьях и о женах:
Мужи тоже лживы;
Красно говоря,
Но задумав коварство, -
Улестим даже умных.

Изъян и у доброго
Сыщешь, а злой
Не во всем нехорош.

Временами в стихах ощущается и подлинная глубина:

Следует мужу
В меру быть умным,
Не мудрствуя много,
Ибо редка
Радость в сердцах,
Если разум велик.

Гибнут стада,
Родня умирает,
И смертен ты сам;
Но знаю одно,
Что вечно бессмертие -
Умершего слава.

В заключение приведем еще несколько строк из самой знаменитой скандинавской коллекции мудрых изречений :

Твоей лишь душе
Ведомо то,
Что в сердце твоем;
Худшей на свете
Хвори не знаю,
Чем духа томленье.

* * *

Наряду с героизмом, вселяющим нам поистине священный трепет, эти люди Севера обладали поистине восхитительным здравым смыслом. Такое сочетание представляется невозможным, но доказательством тому служат сами поэмы. В этнографическом отношении мы близки к скандинавам, а наша культура уходит корнями в греческую. Скандинавская и греческая мифология, взятые вместе, позволяют понять, какими были люди, которым мы обязаны основной частью полученного нами духовного и интеллектуального наследия.

От переводчика - Некоторое время назад наткнулась на ссылку на очень интересную статью, посвященную гомосексуальности среди викингов.

Мне статья показалась весьма и весьма интересной - и я решила ее перевести. Пыталась запостить ее в дайри - но увы! Пробую здесь

Вначале общие соображения

Первое: я не специалист, историей вообще, и эпохой викингов в частности никогда не занималась
Поэтому приведенная статья - лишь точка зрения, имеющая право на существование. Автор статьи при написании ее пользовался целым срезом литературы, посвященной сагам и сборникам законов, но я не отрицаю и возможности того, что он просто подгонял факты под свою теорию.

Второе: к удивлению моему, судя по примерам, приведенным автором, отношение викингов к гомосексуальности было сходным с таковым среди маргиналов/уголовников.

А именно: резкое неприятние пассивной, "женской" роли, и утверждение роли активной для установления иерархии.

Это меня немало удивляет - откуда это? Почему?

А теперь сама статья.

Гомосексуальность в эпоху викингов

Мое личное исследование ясно показывает, что в словаре викингов было определение (а соответственно, наличие и понятие) гомосексуальных отношений. Однако нужды сельскохозяйственной/пасторальной культуры требуют деторождения не только для появления рабочих рук, но и для поддержки родителей, достигших старости и потому каждый человек, вне зависимости от своих личных предпочтений был обязан жениться и произвести на свет детей. Нет документальных подтверждений о наличии постоянных гомосексуальных или лесбийских пар во времена викингов; более того, в западной цивилизации до недавнего времени не рассматривалась сама возможность жизни исключительно с человеком своего пола. Коль скоро человек женился, рожал детей и хотя бы внешне не шокировал своим поведением окружающих, его сексуальные партнеры не имели особого значения. Древние скандинавы, пытавшиеся избежать брака в связи со своими сексуальными предпочтениями, наказывались по закону; мужчина, оставшийся из-за этого холостяком, именовался fuðflogi ("муж, бегущий женского полового органа" ), а женщина, оставшаяся по тому же поводу незамужней - flannfluga ("та, что бежит мужского полового органа" ) (Jochens 65).

Изучение саг и законов свидетельствуют, что мужская гомосексуальность рассматривалась с двух различных точек зрения: не было ничего странного или позорного в том, что мужчина совокуплялся с другом мужчиной, коль скоро он выступал в «активной» , мужской роли, а вот к пассивному партнеру в этих отношениях относились с презрением. Следует учитывать, однако, что законы и саги отражают христианское сознание исландцев или норвежцев тринадцатого-четырнадцатого веков, то есть, в эпоху, изрядно отстоящую от языческой. Мифы и легенды показывают, что почитаемые боги и герои участвовали в гомосексуальных актах, что можно рассматривать, как большую толерантность к гомосексуальности у викингов в дохристианские времена. О практике лесбиянства в эпоху викингов история умалчивает.

Терминология древних скандинавов, касающаяся гомосексуальности и отношения к ней

В кодексе законов и литературе древних скандинавов существовало слово «níð », используемое для оскорблений. Выражали им следующие понятия: «клевета, оскорбление, пренебрежение/презрение, беззаконие, трусость, сексуальные извращения, гомосексуальность » (Markey 75). От níð произошли такие слова, как níðvisur ("стихи-оскобления" ), níðskald ("скальд-оскорбитель" ), níðingr ("трус, человек вне закона" ), griðníðingr ("нарушающий соглашения" ), níðstông ("презренный, дурной член (половой)" ) (Markey 75, 79 & 80; Sørenson 29), а также níða ("составление хулительных стихов" ), tunguníð ("вербальное оскорбление -níð "), tréníð ("вырезанная из дерева фигурка или деревянная плашка, на которой изображены мужчины, вовлеченные в гомосексуальный акт, переданный niíðstông ’у (см. выше) (Sørenson 28-29). Нид (Níð ) был частью понятий, связанных с мужской гомосексуальностью, как-то: ergi или regi (название как имя существительное) и argr или ragr (прилагательное от of ergi ) ("желающий играть (склонный к, заинтересованный в) женскую роль в сексуальных отношениях с другим мужчиной, немужественно, женоподобно, трусливо" ); ergjask ("стать argr ’ом"); rassragr ("задница -ragr "); stroðinn и sorðinn ("используемый мужчиной для сексуальных целей" ) и sansorðinn ("демонстративно используемый другим мужчиной" ) (Sørenson 17-18, 80). Мужчина-seiðmaðr (занимавшийся женской магией) бывший argr ’ом, назывался seiðskratti (Sørenson 63).

________________________________________

Влияние христианства на отношение к гомосексуальности

Светские законы Исландии эпохи викингов не включают упоминание о гомосексуальности. Христианская церковь была единственным институтом, полностью запрещающим подобные отношения. В исландской «Книге наставлений» (ок. 1200 н.э) есть проповеди, упоминающие что среди смертных грехов есть и «те, леденящие душу тайные пороки, совершаемые мужами, которые дарят другим мужам уважения не более, чем жене или дикому зверю ». Епископ Порлак Порхаллсон в Скахольтском сборнике наказаний (ок. 1178-1193 н.э) перечисляет наказания за девять или десять лет, включающие бичевание за «блуд между мужчинами или между мужчиной и животным », и следующим образом отзывается о лесбиянстве: «если жены ублажают одна другую, дОлжно назначит им то же наказание, что и мужам, повинным в наиболее отвратительном свальном грехе меж собой или с животными ». (Sørenson 26) Христианство считает достойными презрения как активную, так и пассивную роль в гомосексуальных отношениях, тогда как скандинавы-язычники почитали подлежащими осуждению в данных отношениях лишь мужчину-пассива.

________________________________________

Отношение викингов к гомосексуальности и мужественности

В отличие от христианской концепции, сформировавшей западную культуру, викинги не считали гомосексуальность жестокостью или извращением, противоречащим законам природы. Однако считалось, что мужчина, подчиняющийся другому мужчине в сексуальном смысле, поступит аналогично и в других ситуациях: предпочтет роль ведомого роли лидера, позволит другим думать или сражаться за него. Таким образом, презрение заслуживали не гомосексуальные отношения сами по себе, но скорее неспособность человека постоять за себя, принимать свои собственные решения, самому вести свои битвы – что прямо противоречило северному пониманию самостоятельности. (Sørenson 20).

Уступить другому мужчине (в сексуальном смысле) приравнивалось к трусости – из-за вошедшей в обычай сексуальной агрессии к поверженным врагам. Данная практика отражена, например, в "Саге о Стурлунгах " (Sturlunga). Особенно ясна она видна в части «Guðmundar dýra », где Гудмунд берет в плен мужчину и его жену и собирается в знак унижения изнасиловать обоих. (Ok var þat við orð at leggja Þórunni í rekkju hjá einhverjum gárungi, en gera þat vi Bjôrn prest, at þat þætti eigi minni svívirðing. ) (Sørenson 82, 111; Sturlunga saga, I, 201). В дополнение к насилию поверженных врагов нередко кастрировали, о чем так же упоминается в некоторых местах упомянутой саги. Грагас (Grágás)* сообщает, что klámhogg или «позорный удар » по ягодицам считался, наравне с кастрацией, «большой раной » (hin meiri sár ), к каковым относились раны с повреждением мозга, живота или кости. Таким образом, кlámhogg , как и кастрация, был для жертвы символом «лишения мужественности » - наряду с проникающими ранениями – и это позволяет с высокой долей уверенности предположить, что данный термин относился к изнасилованию или принуждению к анальному сексу, каковое насилие осуществлялось над проигравшим противником. (Sørenson 68).

Неизвестно, насколько широко в реальности была распространена практика насилия над побежденными противниками – и существовала ли она до распространения христианства, - но в других культурах, в которых этика агрессивной маскулинизации превалировала столь же сильно, как у викингов, насилие над поверженным противником являлось обязательным элементом.

Подобный подход – изнасиловать врага, дабы подчеркнуть его унижение – играл против сексуальных отношений между мужчинами: если это применяется для того, чтобы опозорить противника, то попытка установить такие отношения с любимым другом расценивалась бы как худший вид предательства. (Sørenson 28). Поскольку все упоминания в литературе (особенно перечисление оскорблений) свидетельствуют о том, что именование кого-то sansorðinn ’ом, ragr ’ом, níðingr ’ом или обвинение в ergi означало, что человека обвинили в соблюдении пассивной роли в анальном сексе, нельзя с уверенностью сказать, относились ли викинги к оральному сексу между мужчинами столь же отрицательно (и вообще сказать, как они относились к оральному сексу, неважно кто и кому его совершал).

Интересно следующее наблюдение: викинги считали, что пожилой возраст превращает мужчину в argr’а. Об этом свидетельствует хорошо известная поговорка: svá ergisk hverr sem eldisk , «любой становится argr ’ом по мере старения ». Так что возможно гомосексуальность воспринимали более терпимо у людей, вырастивших детей и состарившихся (Sørenson 20), хотя история хевдинга Снорри , зачавшего 22 детей, причем последнего в возрасте 77 лет, прямо перед смертью, ясно свидетельствует, что старость в этом смысле мужчине не помеха! (Jochens 81). Для мужчины, неспособного иметь детей (вследствие импотенции, возраста, стерильности и проч) гомосексуальные отношения могли быть приемлемыми. В повседневной речи таких людей называли «мягкими котами » (kottrinn inn blauði ). Упоминание об этом мы находим в Stúfs þáttr - эпилоге "Саги о людях из Лососьей долины " (Laxdæla), в беседе между норвежским конунгом Харальдом и Стюфом, сыном Торда Кота (Þórðr kottr ). Харальд, издеваясь над необычным прозвищем, спрашивает Стюфа, был ли его отец Торд "твердым котом " – или оказался "мягким" (kottrinn inn hvati eða inn blauði ). Стюф отказывается отвечать, несмотря на завуалированное оскорбление, но конунг сам признает, что вопрос был глупым, потому что «мягкий (blauðr) муж не мог бы быть отцом ». (Jochens 76).

* Грагас - сборник исландских законов
________________________________________

Упоминание гомосексуальности в оскорблениях

В скандинавских языках имеется колоссальное количество оскорблений, содержащих намек на гомосексуальность. Судя по литературе, викинги были «отморозками» средневековой Европы. И если бы вы явились в пиршественный зал и назвали кого-то из мужчин гомиком, он отреагировал бы так же, как какой-нибудь ковбой в техасском баре. Разница лишь в результате: вместо удара сапогом по морде, вы получили бы топором по башке, но идея та же самая. Стоит заметить, что употребление слов níð или ergi в качестве обвинения вовсе не означало, что кто-то действительно верил, что обвиняемый является гомосексуалистом. Вызов был символическим – вроде того, как назвать современного отморозка «педиком», дабы спровоцировать его на драку. (Sørenson 20)

Поскольку тогда – как и сейчас – некоторые оскорбления требовали боя, а то и убийства произнесшего их, скандинавский кодекс законов объявил некоторые виды оскорблений незаконными. Оскорбитель должен был либо принять смерть, либо быть наказанным изгнанием. Норвежские Законы гулатинга (Gulaþing, ок. 1000-1200 н.э) гласит:

Исландский кодекс законов Грагас (Grágás, ок. 1100-1200 н.э) вторит норвежскому:

И вот три глашения, коих использование составляют столь страшное преступление, что изгнания достоин произнесший их. Если муж назовет иного мужа немужественным (женовидным) или гомосексуалистом, или в открытую возлегающим с мужами, то будет обвинен в брани. И воистину сокорбленный имеет право мстить боем за эти оскорбления. ** (Markey, 76, 83)

Кодекс Фростатинг (Frostaþing) соглашается с этим, прибавляя, что ежели кто сравнит человека с собакой или поименует sannsorðinn ’ом, тот совершил fullréttisorð (словесное оскорбление, требующее выплаты пострадавшему полной виры ). Сравнение же мужа с быком или жеребцом или иным зверем мужского пола – в наши дни считающееся практически комплиментом – требует наказания hálfréttisorð (половинной виры ). (Sørenson 16).

Обмен различными оскорблениями упоминается в литературе и часто встречается в Эдде, как-то в "Песне о Харбарде" , описывающим словесный поединок между Одином и Тором; в "Перебранке Локи ", где Локи оскорбляет богов; в "Первой песни о Хельги, убийце Хундинга ", где идет обмен смертельными оскорблениями между Синфьётли и Гудмундом; в "Песнe о Хельги, сыне Хьёрварда", повествующем об угрозах между Атли и великаншей Гримгед. Другие примеры можно найти во многих сагах, как например "Саге об Эгиле " и "" (Vatnsdæla).

Оскорбления, обращенные к мужчинам, бывают разных видов. Можно издеваться над бедностью противника – так, Один смеется над Тором, заявляя, что тот «босой бедняк, у которого видно тело сквозь прорехи на штанах » (Песнь о Харбарде, 6), или называть противника "рогоносцем " ("Песнь о Харбарде ", 48, "Перебранка Локи" , 40). Некоторые оскорбления носили откровенно грязный характер:

Þegi þú Niorðr! þú vart austr heðan
gíls um sendr at goðom;
Hymis meyiar hofðo þic at hlandtrogi
oc þér í munn migo .

"Ты, Ньёрд, молчи! Не ты ли богами
был послан заложником;
дочери Хюмира в рот твой мочились,
как будто в корыто" ("Перебранка Локи ", 34)

"У Тора сил вдоволь,
да смелости мало;
со страху ты раз
залез в рукавицу,
забыв, кто ты есть;
от страха чихать
и греметь ты не смел, -
не услышал бы Фьялар ".("Песнь О Харбраде ", 26)

Другие оскорбления, содержащие обвинение в малодушии, можно найти в "Песне О Харбраде" , 27 и 51, а также в "Перебранке Локи ", 13 и 15.

Куда более серьезным было оскорбительное именование мужчины «мерином », подразумевающее трусость и намеки на сексуальные извращения, связанные с лошадьми. Так, великанша Хримгерд обращается к Атли:

"Теперь не заржешь,
холощеный Атли,
коль хвост задеру я!
Не в зад ли ушло
твое сердце, Атли,
хоть голосом конь ты "» ("Песнь о Хельги, сыне Хьёрварда ", 20).

И самым смертельным оскорблением было то, в котором содержались указание на женское поведение или сексуальные извращения у оскорбляемого. Обвинение в seiðr ’е - "женской магии" или чародействе, подразумевало, что творящий эту магию выполняет женскую роль во время сексуального акта (Sturluson, Prose Edda, 66-68). Над Одином, практикующим seiðr, нередко насмехались именно поэтому. Однако, подобное оскорбление могло употребляться и в ином контексте ("Перебранка Локи " 24, "Песнь о Хельги, убийце Хундинга ", 38). Равнозначным оскорблением было назвать мужчину "кобылой " – в открытую ли, или с помощью кеннинга, такого как «Мост Грани ». Грани – это знаменитый жеребц, принадлежавший Сигурду Драконоубийце ("Первая песнь о Хельги, убийце Хундинга ", 44). Обращение Локи в кобылу привело к появлению одного из лучших коней, Слейпнира, на котором ездил Один, но намек на бисексуальность (в лучшем случае) Локи необратимо подорвал его репутацию (Markey, 79). Как уже упоминалось, к сборнике Гулатинг сравнение с кобылой приравнивается к именованию мужа любым животным, способным принести потомство. Одно из наиболее показательных оскорблений подобного рода имеется в " "Первой песне о Хельги, убийце Хундинга ":

"38. Колдуньей ты был на острове Варинсей,
как злобная баба ложь ты выдумывал;
говорил, что не хочешь мужей в кольчугах,
что один лишь тебе Синфьётли нужен!

39. Ведьмой ты был, злобной валькирией,
ты восставал, дерзкий, на Одина;
Вальгаллы жители распрю затеяли,
баба коварная, из-за тебя!
Девять волков на мысе Саго
мы с тобой вывели, - был я отцом им! "

И это обращено к Гудмунду Гранматссону, одному из военачальников конунга Хельги, и устрашающему воину!

Оскорбления в языческой Скандинавии могли выражаться и с помощью ритуала, изображающего níðstông (см. выше). Ритуал содержал пять основных элементов:

1. Недвусмысленная или завуалированная ассоциация с ergi (женоподобным поведением);

2. Изображение животного, обычно самки (кобылы, например) в качестве тотема, намекающего на потерю мужества у оскорбляемого;

3. Голова или тело животного, надетое на шест и повернутое к дому или местонахождению лица, против которого обращался нид;

4. Составленная по определенному шаблону песнь, которую часто записывали рунами на том же шесте, на котором был нарисован тотем;

5. Просьбы, обращенные к богам или духам вдохнуть в тотем магическую силу и/или выполнить пожелания скальда-оскорбителя (Markey 77-78).

Упоминание об этом ритуале встречается в пятой книге Саксона Грамматика «Деяния датчан » и в 33-й главе "Саге о жителях Озерной Долины ", но самое полное описание дано в Саге об Эгиле " :

"И сошел Эгиль на берег, и взял ветвь ореха, а потом направился к одной их расщелин, повернутой к большому острову. Там взял он голову кобылы, насадил ее на шест и произнес следующие слова: « Вот я ставлю шест сей во оскорбление короля Эйрика и королевы Гуннхильд». Потом повернул он голову кобылью в сторону большого острова и продолжил: «И обращаю я сие оскорбление против духов-хранителей сей земли, чтобы скитались они, не зная отдыха и успокоения, пока не уведут короля Эйрика и королеау Гуннхильд прочь с земли этой». Сказав, воткнул он шест в расщелину скалы и установил так, чтобы голова смотрела в сторону большого острова, и вырезал на шесте руны, знаменующие речи его " (Герман Палссон и Поль Эдвардс, перевод «Саги Эгиля, стр 148)

** Речь идет о т.н. "непроизносимых речах " - ритуальных оскобблениях, за которые пологалось убивать оскорбителя на месте. Убийце не мстили и не брали с него виру.
________________________________________

Лесбиянство в Скандинавии времен викингов

В источниках эпохи викингов практически нет упоминаний о лесбиянстве. Когда по отношению к женщине использовали женский род слова argr - org , это свидетельствовало о том, что она склонна к похоти и бесстыдству, а не о ее сексуальных предпочтениях. (Sørenson 18). Staðarhólsbók, одна из существующих версий Грагаса (см) запрещает женщине носить мужскую одежду, стричься по-мужски, носить оружие или вести себя подобно мужчине, но в ней нет упоминаний, что женщине запрещено играть мужскую роль в сексуальных отношения. После появления христианства, как упоминалось выше, сексуальные отношения между женщинами сурово осуждалось церковью. Однако в эпоху викингов количество женщин было ограничено – по крайней мере, в Исландии. «Вынесение младенцев » (barnaútburðr ) было довольно широко распространено среди викингов, и в первую очередь выносились младенцы женского пола, результатом чего являлось ограниченное количество взрослых женщин***. (Jochens 86). Это означало, что любая женщина, достигшая репродуктивного возраста, должна была по меньшей мере один раз выйти замуж и рожать, пока была в состоянии. Именно это давало женщинам власть, о которой упомянуто в сагах, поскольку женщина могла контролировать мужа, угрожая ему разводом. (Clover 182).

Однако мужчины также могли иметь наложниц, коль скоро те относились к низшему социальному слою (трэли ) (Karras). Во многих обществах, требующих, чтобы женщины, связанные с одним мужчиной, проживали в одном помещении – особенно если женщина не могла отказаться от замужества или иных отношений – могли процветать и процветали лесбийские отношения. Можно, практически не ошибившись, увидеть, что у викингов процветала почти гаремная атмосфера. Женщины обычно находились в kvenna hús - "женском доме " (Jochens 80), или в dyngja ("ткацкая комната "). Мужчины не могли туда заходить под страхом объявления немужественными – за исключением «истинных» героев, т.е. тех, кто бесспорно доказал свою мужественность. Так, Хельги, убийца Хундинга мог прятаться в женском доме, переодевшись в женские одежды, но для не столь известного героя подобное было бы сочтено признаком малодушия. Мужчина же, осмелившийся заглянуть в dyngja был бы ославлен как níðingr и ragrmann (см.) просто потому, что данное помещение полностью активизировалось с женскими занятиями и женской же ролью в обществе ("Вторая песнь о Хельги, убийце Хундинга ", 1-5). В обществе с официально принятой полигамией и запретом для женщин на сексуальный акт с кем-то кроме мужа, возникали лесбийские отношения – для удовлетворения не только физических, но и эмоциональных нужд. Если же муж и заставал жену в недвусмысленной ситуации с другой женщиной, он мало что мог сделать, поскольку в случае жалобы она всегда могла с ним развестись. То, что женщин не хватало, давало им немалую власть – пока они были готовы выполнять свою социальную роль как жены и матери.

*** Не это ли и было причиной возникновения гомосексуальных отношений в первую очередь?
________________________________________

Гомосексуальность и боги, жрецы и герои

Другой аспект гомосексуальности состоит в том, что боги, герои и весьма чтимые жрецы частенько позволяли себе гомосексуальные, «немужественные» или «сомнительные» действия. Локи, например, можно с полным основанием назвать бисексуальным – по крайней мере, если разбирать его отношения с гигантским жеребцом в "Видение Гюльви ", где сказано, что «Локи вступил с Свадильфари (жеребцом) в такие отношения, что спустя время принес жеребенка » - самого известного в мире коня, Одинова восьминогого Слейпнира (Sturluson, Prose Edda, 68).

Самого Одина, Всеотца и конунга богов напрямую обвинили в ergi или немужественном поведении, из-за того, что он практиковал seiðr , женскую магию, которой научился от богини Фрейи. Не совсем понятно, отчего занятие подобной магией считалось занятием, не подходящим мужчине. Это могло быть связано с тем, что мужа, предпочитавшего поразить врага с помощью магии, а не в открытом бою, можно было заподозрить в трусости, а могло быть связано с сексуальными ритуалами, в которых практикующий seiðr выполнял пассивную роль – и даже пассивную гомосексуальную роль."Сага об Инглингах " поясняет:

"7. И был у Одина дар, дававший ему силу великую, и им занимался. Seiðr звался дар сей и с помогла провидеть нечто, не случившееся пока, и мог Один через дар сей наслать на иного смерть, или болезнь, или неудачу, а еще мог отнимать у людей силу и дарования их и другим передавать. Ни сила сия сочетается с таким великим ergi, что позор мужу пользовать ее; жриц лишь учат ей ".

Гомосесксуалисты явно встречались среди почитателей ванов. Христианский хронист Саксон Грамматик в своем труде «Деяния датчан отмечает с презрением: «есть-де жрецы Фрейра, кои подобно женам себя ведут и хлопают жонглерам… и женам подобно звонят в колокола ». Думезил сообщает о группе жрецов Ньорда и Фрейра, чтимых весьма, но вовлеченных в argr , что волосы стригут подобно женам и даже женские платься на себя надевают. (Dumézil 115).

Можно возразить, что мораль, принятая среди богов, необязательно распространяется на людей. Однако известен целый ряд героев, виновных в ergi – вроде Хельги , убийцы Хундинга (см. выше). Другим известным ragr’ом был знаменитый исладский герой Греттир , о котором сказано: «и брал он дев, и вдов, и чужих жен, и сыновей крестьянских, и старшин и купцов, и аббатов с аббатисами. И с коровами и козами близок был, да и со всеми созданиями живыми »**** (Sørenson 18). Судя по саге, никто не смел порицать его из-за его огромной силы и сексуальной мощи.

**** Ну и сексуальная мощь! Нет, тут явное поэтическое преувеличение - причем немалое
________________________________________

Гомосексуальная проституция

Другое свидетельство, что в некоторых случаях гомосексуальность считалась приемлемой, основывается на факте, что некоторые мужчины были наложниками иных мужчин или проститутками. В Olkofra þáttr , коротком рассказе, приведенном в манускрипте Moðruvallabók (ок. середины XIV в.) приводится термин argaskattr , означающий «установленную цену или иную плату мужчине-argr’у за сексуальные услуги ». Дальнейший исследования показывают, что эта плата была крайне низкой. (Sørenson, 34-35). Напрашивается вывод, что как и иные наложники/цы эти мужчины, продающие свои сексуальные услуги другим мужчинам, относились к низшему социальному классу, трэлям. (Karras).

________________________________________

Однополые пары в искусстве

Небольшая часть информации базируется и на внимательном рассмотрении дошедших до наших дней предметов искусства. Существует немалое количество золотых брошей, на которых изображены обнимающиеся пары. Обычно считается, что на них представлены Фрейр , бог, благославляющий плодовитость пары и Герд , прекрасная дева-великанша. Многие исследователи, как например Хильда Эллис-Дэвидсон считают, что эти броиш использовались на свадьбах (Эллис-Дэвидсон, Мифы и символы, стр 31-32 и 121). Однако, если вглядеться пристальнее, по карйней мере на двух из существующих брошей изображены однополые обнимающиеся пары: на одной две бородатые фигуры, а на другой – две женщины, с длинными, характерно заплетенными волосами, большой грудью и одетые в платья!

_____________________________________

Заключение

Самое важное в данном исследовании – помнить, что все записи об эпохе викингов были сделаны через 200-300 лет СПУСТЯ описываемых событий. Если вы попросите у целого ряда американцев описать вам в подробностях жизнь Джорджа Вашингтона, будьте уверены: вас забросают фактами, большая часть которых не соответствует действительности… а ведь мы изучаем жизнь Вашингтона! Нельзя наверное утверждать, что саги совершенно точно описывают древнее время и обычаи. А записи, сделанные в 1200-1300гг сделаны христианскими летописцами, резко отрицательно относящимися к гомосексуальности. Судя по записям, оставленным христианами, гомосексуальность не в эпоху викингов не поощрялась. Нельзя с уверенностью предполагать, что в более ранние времена к гомосексуалистам относились лучше или терпимее, поскольку «золотой век» культуры Скандинавии падает на 600-800 гг, до истинного начала эпохи викингов, и до нас от тех времен дошли лишь обрывки старинных легенд.

________________________________________

References

Bax, Marcel and Tineke Padmos. "Two Types of Verbal Dueling in Old Icelandic: the Interactional Structure of the senna and the Mannjafnaðr in Hárbarðljóð" in Scandinavian Studies 55:2 (Spring 1983) pp. 147-174.
Clover, Carol J. "The Politics of Scarcity: Notes on the Sex Ratios in Early Scandinavia." Scandinavian Studies 60 (1988): 147-188.
Damsholt, Nanna. "The Role of Icelandic Women in the Sagas and in the Production of Homespun Cloth." Scandinavian Journal of History 9 (1984): 75-90.
Dumézil, Georges. From Myth to Fiction: the Saga of Hadingus. Chicago: University of Chicago Press. 1970.

Ellis-Davidson, Hilda R. Myths and Symbols in Pagan Europe: Early Scandinavian and Celtic Religions. Syracuse: Syracuse University Press. 1988.

Hollander, Lee M. trans. The Poetic Edda. Austin: University of Texas Press. 1962.
.

Jochens, Jenny. Women in Old Norse Society. Ithaca: Cornell University Press. 1995.

McGrew, Julia H. and R. George Thomas, trans. Sturlunga Saga. 2 vols. New York: Twayne. 1970 and 1974.

Karras, Ruth M. "Concubinage and Slavery in the Viking Age," Scandinavian Studies. 62 (1990): pp. 141-162.
Markey, T.L. "Nordic Níðvisur: an Instance of Ritual Inversion?" in Studies in Medieval Culture 10 (1977) pp. 75-85.
Sørenson, Preben M. The Unmanly Man: Concepts of Sexual Defamation in Early Northern Society. trans. Joan Turville-Petre. The Viking Collection, Studies in Northern Civilization 1. Odense University Press. 1983.

Stromback, Dag. Sejd: Textstudier I Nordisk Religionshistoria. Stockholm: Hugo Gebers Förlag. 1935.
Sturluson, Snorri. Heimskringla: History of the Kings of Norway. Lee M. Hollander, trans. Austin: University of Texas Press. 1964.

Sturluson, Snorri. The Prose Edda. trans. Anthony Faulkes. Everyman Paperback Classics. London: J.M. Dent. 1995.

Sturluson, Snorri. The Prose Edda. trans. Jean I. Young. Berkeley: University of California Press. 1954; Reprint 1962.

Американские экономисты сделали неприятный подарок к 8 марта. Судя по их расчетам, женская эмансипация стала основной причиной резкого роста цен на квартиры. То есть женщина начинает работать, покупает квартиру, и увеличивает спрос на рынке. Не заводит детей – и уменьшает число тех, кто будет своим трудом обеспечивать пенсии. Хотя экономисты оговариваются: именно работающие женщины спасут экономику от краха, выйдя на пенсию позже, чем ожидают от них мужчины.

Олаф прячет лицо от камеры: во-первых, это интервью может повлиять на решение очередного суда. Во-вторых, ему стыдно.

"Жена меня била, а я рефлекторно закрывался руками. Я не мог сопротивляться, это не укладывалось в моей голове: женщины, они же всегда дружелюбные, только мужчины способны на насилие", - говорит жертва домашнего насилия Олаф.

Его, жертву насилия, в насилии и обвинили. Бывшая супруга, избивавшая мужа четыре года, обратилась в полицию после развода, пытаясь вынудить Олафа подписать бумаги об отказе от дочери. Суд первой инстанции приговорил его к шести месяцам тюрьмы, и только во второй заметили, что у женщины нет ни свидетелей, ни доказательств. Олафа оправдали. Но тяжба об опеке продолжается.

"В Интернете я узнал: похожие проблемы у многих мужчин. Но нам мало кто верит. Однажды я позвонил в полицию после побоев, но там решили, что я шучу. В другой раз жена на автомобиле умышленно сбила меня, когда я катался на велосипеде. Это было при свидетелях. Ее лишь оштрафовали", - рассказывает Олаф.

Бригадный генерал Ойвен Стронман мог стать шефом всех военных училищ Норвегии. 30 лет службы в армии, 19 на командных должностях, успешное руководство школами ВВС. В рейтинге генштаба он был первым. Но место получила единственная в списке женщина, которая, кроме опыта административной работы, могла похвастаться разве что полом. Решение принимала министр обороны, тоже женщина.

"За полтора года моя конкурентка получила три повышения, такого в Норвежской армии еще никогда не было. В 42 года две звезды на генеральском погоне, это великолепно! У нее головокружительная карьера, потому что она женщина", - говорит бригадный генерал ВВС Норвегии Ойвен Стронман.

Ради идеи полового равенства стройностью рядов жертвуют и в Вооруженных силах Швеции. Сегодня в Скандинавии играть мускулами перед некогда слабым полом не только неприлично, но и чревато неприятными последствиями.

В центре Стокгольма женщина-полицейский задержала мужчину из-за того, что мышцы молодого человека, по ее мнению, были неестественно большими. Она посчитала, что культурист употребляет запрещенные стероиды и потребовала пройти в участок сдать анализы. Тест показал отрицательный результат. Мужчина подал жалобу, но стража правопорядка наказывать не стали. Дискриминации не увидели, ведь она просто проявила излишнее рвение.

Шведская полиция уже на треть состоит из женщин. В полицейской академии уверяют: на боеспособности это никак не сказывается.

"Сегодня полицейские все реже применяют физическую силу, так что с повседневной работой женщины справляются. Для особых ситуаций у нас есть специальные мужские подразделения", - поясняет директор по образованию Шведской полицейской академии Анна Орхал.

Мартина Эрикссона в полицейскую академию не взяли. Несмотря на отличную физподготовку, сейчас он работает инкассатором - не допустили даже до вступительных тестов.

"Три семестра подряд мужчин набирали столько же, сколько женщин. При этом заявлений от женщин было меньше трети. Нас попросту дискриминировали, ведь любые квоты в Швеции запрещены", - рассказывает Эрикссон.

Юристы, которых наняли Мартин и еще три непринятых абитуриента, вот уже два года не могут добиться судебных слушаний. Хотя до этого выиграли 80 дел о дискриминации женщин. Этот случай вызвал бурную дискуссию: феминистки предлагают узаконить квоты. Как в соседней Норвегии. Там, например, 40% мест совета директоров любой крупной компании должны быть за женщинами.

"Как укрепить женское представительство в компаниях? Да повыкидывать оттуда мужчин. Ладно-ладно, я шучу. Но равенство - это баланс сил. Если мы хотим, кого-то приподнять, кто-то должен спуститься", - заявляет - лидер Феминистской партии Швеции Стина Свенссон.

"Изначально феминизм был хорошей идеологией, но когда мы достигли равенства, он не остановился. Вместо того чтобы говорить о равных правах, феминистки говорят о равных результатах. У них во всех сферах все должно быть одинаково", - отмечает исследователь феминизма и дискриминации мужчин Пелле Биллинг.

Но о том, что мужчинам и женщинам дано от природы не одно и то же, говорить публично не принято. Тем более всерьез. Заклеймят позором. Популярный телеведущий, социолог по образованию Харальд Эйя в своей программе "Промывание мозгов" выбрал иронично-комичную форму. "У нас самое равное общество в мире, при этом среди инженеров 90% мужчины, а среди младшего медперсонала 90% женщины. Все-таки какие-то различия не уходят. Зато идет что-то вроде войны полов за первенство", - говорит Эйя.

Потому он и не удивляется, что в таком равном обществе кто-то равнее. Несмотря на то, что в Норвегии минимальный оплачиваемый отпуск по уходу за новорожденным для мужчин три месяца, а для женщин вдвое меньше, когда речь заходит о разводе, отцы получают опеку над детьми лишь в одном случае из десяти.

"В вопросах семьи и детей женщины имеют намного больше власти. Правительство их всецело поддерживает, и это опасно для самих же женщин. Они перестают критиковать политиков, тем самым рискуют стать слабыми и зависимыми", - говорит писатель, создатель интернет-сайта о дискриминации мужчин Ариль Брок.

Писатель Ариль Брок создал интернет-сайт о дискриминации мужчин, в том числе и для женщин. По его мнению, общество накладывает на них обязательства, с которыми нереально справиться в одиночку. В стрессовой ситуации находятся и представители сильного пола, не привыкшие быть во всем вторым номером. А вот какие возможны последствия, показали исследования Института социологии и медицины Швеции. По данным ученых, равноправие по-скандинавски ведет к снижению средней продолжительности жизни как женщин, так и мужчин.